Шрифт:
Молмутский кокон
Часть первая
1
«Как Земля из космоса красива! Словно маленькая сверкающая жемчужина на тёмном и холодном дне глубокого океана. Одна одинёшенька, а вокруг никого и ничего – сплошная чёрная тьма, – подумал Стокар, продолжая наблюдать в иллюминатор, как растёт планета. Командир корабля сидел в кабине управления и любовался зрелищем. В чёрном квадрате голубая горошина быстро увеличивалась в размерах.
Справа по борту промелькнула Луна. Командир сбросил скорость звездолёта на треть.
– Леви, сколько
– От махапского информбюро! Триста тысяч километров. Пора включать экстренное торможение. Необходимо использовать инерционный потенциал, – ровным металлическим голосом отозвался искусственный интеллект.
– Спасибо, дружок, понял, – астронавт нажал нужные кнопки и откинулся на спинку кресла.
Пилоты, а их было шестеро, повернулись в креслах и радостно посмотрели на командира:
– Неужели добрались? – выдохнул первый пилот.
– Даже не верится, – произнёс сосед.
– За всю дорогу ни одного нервного срыва. Удивительно, – добавил врач.
– Релаксаторы выручили. Дыхательная смесь на высоте, – поддержал химик.
– Как это по-русски? Всио в ажьюре! – коряво произнёс переводчик.
– Это когда перемычки не рвутся? – улыбнулся электронщик-механик.
– Когда окоченевшие пальцы не гнутся, – командир порвал нить иронии. – Хватит лирики. Рано расслабились. Надо ещё красиво приземлиться. По местам!
Краснолицые пилоты отвернулись от штурмана и уткнулись в приборные панели.
Махапский звездолёт военной разведки без габаритных огней под углом зашёл в плотные слои атмосферы. Включенная маскировка делала пилотируемый аппарат совершенно невидимым. Семиместный челнок-легковес дальнего следования, выполненный из полимеров и облегченных сплавов, прошил облака и, глиссируя, бесшумно заскользил над земными ландшафтами.
Командир, бегая пальцами по клавиатуре, внимательно смотрел на рабочий экран, где, то и дело, появлялись и исчезали тексты, анализы и прогнозы: «Действовать согласно инструкциям, – махап еще раз вспомнил главную заповедь разведчика. – Никакой отсебятины. Курс – Россия. И дальше по пунктам».
Стокар повторил тезисы особо секретного задания. Перед глазами всплыло круглое лицо шефа, и вспомнились слова начальника: «Мы создаём комиссию по отсталым планетам. Ты, как инспектор антиреволюционного комитета, возглавишь новый отдел». Командир корабля почти вслух произнёс: «Генерал Зорлиц лично курирует спецоперацию. Ему простые дела не поручают. Начальник штаба внешней разведки последние три дня перед вылетом провёл с нами – инструктажи, проверки, советы. Я два часа беседовал с ним – с глазу на глаз. Правилами и параграфами напичкан по самую макушку».
Долгое время в разведшколе Стокар изучал проблемы Земли. Не удивительно, что это дело поручили ему. Свежеиспеченный эксперт и аналитик по геополитическому развитию отсталых планет, землеолог высшего разряда скрепил личной подписью копию договора на долгосрочную операцию, где во вступительной части можно было прочитать: «Я – Стокар Ангивекстор, майор ГРУ вооруженных сил Махапской Федерации
Стокар по Конституции был вправе отказаться от участия в операции. Буква закона гласила: «Только доброволец может выходить за пределы галактической изоляции. Только опытный профессионал с практическим стажем не менее ста лет имеет право возглавить экипаж и руководить операцией в отдалённом рейде». Опыт работы инспектора давно превысил все нормативы, а в послужном списке значилось несколько непростых операций за пределами изоляционной мембраны. Бывалого разведчика ждали пенсия и заслуженный отдых, но пассионарный риск и зов отдачи не давали спокойно жить. Стокар был незаменимым специалистом, не спешил на покой и не мечтал о славе. Он умел отдыхать в работе и хорошо знал, что слава для разведчика – это неминуемая гибель, как отрава, которая убивает мгновенно.
У пилотов на экранах появился дремучий лес. Остывающее светило едва касалось верхушек деревьев. Командир подал голос:
– Это Брянщина, Мглинский лес. Глухомань, туманы и грибы по колено. Будем садиться здесь.
– Леви, какой сейчас год? – второй пилот обратился к бортовому компьютеру.
– Одна тысяча девятьсот седьмой. На дворе начало лета, восьмое июня, Петровский пост. Пора липу драть на лыко, если поздней – кора пересохнет, – бортовик дополнительно сообщил температуру воздуха и атмосферное давление.
– Спасибо, синоптик! Может, в лапти переобуемся и на обратную дорогу навяжем? – усмехнулся командир. – Опоздали на два года. Вот вам и погрешность в расчётах.
– Это еще маленькая. Значит, ускорения прошли не идеально.
– Да, реакционный беспредел власти затушил пожар революции, лишь отдельные локальные очаги возгорания еще дымят и тлеют, – как-то озабоченно произнёс командир.
– Это только начало. Реванш неизбежен. Лучше поздно, чем никогда, – выдохнул первый пилот.
– Да, – согласился командир. – Вот наша поляна. Садимся, – Стокар приблизил изображение.
– Может, пора антирадарную маскировку снять? РЛС не зафиксировано. Еще не придумали. Много энергии тратим, трансформатор перегрелся.
– Привлечём внимание как отражатель солнечных лучей.
– Секундная вспышка – это мелочи. Никто ничего не поймёт. Здесь народ тёмный. Пожалейте аппаратуру, – умоляющим тоном настоял механик.
– Уговорил, снимаю, – и командир нажал кнопку.
***
На окраине села Нетяговка семилетний мальчик Стёпа, сидя на лавке, любовался закатом. Солнце утонуло в лесу, махнув на прощанье розовой мантией. Чистая безоблачная лазурь неба обещала назавтра ещё один сухой жаркий денёк. Палец босой ноги нарисовал в пыли улыбчивую рожицу.