Макбара (Отрывки из романа)

Гойтисоло Хуан

слушатели образуют полукруг перед торговцем мечтами, слушают его как загипнотизированные, во все глаза смотрят на подобающую случаю пантомиму : кроме того, он подражает цоканью копыт, рычанью зверей, пронзительному голосу глухого, старческому фальцету, громовому голосу великана, женскому плачу, шепоту евнуха : время от времени прерывает повествование в кульминационной точке, и на липах зачарованных детей застывает выражение беспокойства :

путешествия и подвиги Ангара, дьявольские проделки Айши Деббана, анекдоты о Гарун-эль-Рашиде заставляют слушателей Принимать горячее участие а их судьбе, таков закон пикарески, правила игры в узнавание и возмущение, рудиментарные следы изначальной всеобщей причастности : когда Шуха приходит во дворец ни одетый, ни голый, ни пешком, ни верхом, ни смеясь, ни плача, рассказчика вознаграждает дружный хохот, все восхищены изобретательностью и остроумием султана : это идеальный мир, где хитроумие вознаграждается, а грубая сила ваказуется, утопическая мечта о справедливом боге, честно выполняющем свою высокую миссию : совершенно необходимый противовес бедности и нищете, вечному городу, вопиющей несправедливости реальной жизни : опытный обманщик это знает и своим краснобайством утоляет жажду приключений, одолевающую его слушателей : на сцене появляются одетые в бурнусы духи домашнего очага : не спеша и терпеливо, точно сплетающий паутину паук, он уведет слушателей из реального мира : оплетет и заключит в невидимую глазу капсулу, обволакивая наивных людей прозрачной, но крепкой оболочкой, сотканной из завораживающих слов

долой речи, всякие речи, направленные против утвердившегося положения вещей : долой предписываемое законом безмолвие, долой пережитки и устарелые обычаи : разом порвем с догмами и официальными точками зрения : с властным окриком отца, мужа, начальника, племенного совета : говори свободно, не стесняйся в выражениях, будто вырываешь из глотки змею, вцепившуюся зубами в твои внутренности : пусть льется гибкая, гортанная, хрипловатая, тягучая речь : язык подвешен во рту свободно, он поднимается, растягивается, снует туда-сюда, становится острым : речь — это вермишель, бесконечная нить, серпантин, как в известном фильме Чарли Чаплина : рассказывать, лгать, повествовать, выплескивать все, что накопилось в мозгу, в утробе, в сердце и а прочих органах : говори взахлеб час за часом : изрыгай мечты, слова, истории, пока не почувствуешь, что ты пуст : это литература, доступная неграмотным, женщинам, простакам,

дурачкам : а сколько людей испокон веку были лишены возможности рассказать о своих мечтах и бедах : их уделом было молчать, таиться, общаться шепотом или с помощью знаков : а здесь тебя защищает всеми признаваемая ничья земля : что возьмешь с хуглара, который порицает, осуждает смехом : у такого оратора нет ни кафедры, ни трибуны, ни амвона : они все будто в исступлении, эти шарлатаны, обманщики, говоруны, рассказчики

смеркается : когда ярмарочная площадь пустеет, уходят танцоры, музыканты и рапсоды, они в буквальном смысле слова уносят музыку в другие места : расходятся кружки, толпа шевелится, как потревоженный рой пчел : и появляются пустые пространства, люди встречаются и расходятся на обширной и темной эспланаде : женщины, опустив головы, терпеливо ждут, присев на корточки, запоздалых актов милосердия : другие потихоньку промышляют, знаками зазывая мужчин, приглашая на свидание : товары убираются в глубь ларьков и палаток, яркие керосиновые лампы зазывно светят в новых местах встреч и собраний : вот передвижные харчевни, в плите пылает огонь — время ужина : пахнет жареным и разными пряностями, тмином, мятой, которую добавляют в чай, эти запахи возбуждают аппетит, зовут прохожих к трапезе

волшебный фонарь рекламирует злачные места : на экране иллюстрации к старому изданию «Тысячи и одной ночи» — купцы, альфак'u, ремесленники, мальчики из аптеки, ученики мусульманских школ на фоне дымящихся котлов, вертелов с кусками мяса, чадящих сковородок, корзин с фруктами, груд маслин на блюдах, мисок с ярко-красным салатом — изображение четкое и ясное, сразу бросается в глаза : восприятие мира через образ Шехерезады или Аладдина : вся площадь стала книгой, чтение которой заменяет реальность

все опустело : закрытые киоски, следы праздника, гонимые ветром бумажки, мусор, кожура фруктов, бродячие собаки : нищие спят, облокотившись на колени и надвинув капюшон бурнуса — только принижают славу этого атрибута арабского могущества

текст читаем по палимпсесту : он каждый день выгорает, и на нем пишут заново, и так много лет : неразборчивые знаки неизвестно какого послания : если исходить из представления о пустом пространстве, получится тьма, пустота, ночная тишина и все еще не исписанный лист