Македонский Лев
Шрифт:
— Что мы можем сделать? — спросил спартанец, обернувшись в сторону горы, к которой собирались демоны — одни шли, другие ползли среди скал, и крики их разносились холодным ветром.
Аристотель подошел к нему. — Сдается мне, гора Танатос отсюда недалеко. Если я правильно помню, там расположены врата, ведущие к полям Элизиума, в Чертог Героев. Но они могут нас не впустить.
— Почему? — спросил Парменион.
— Мы не мертвы, — ответил Аристотель, улыбнувшись. — По крайней мере, пока.
— Смотрите! — крикнула Тамис, указывая на склон горы,
— Значит, Врата, — согласился Парменион. Сфера горела ярко в его руке, он побежал по склону, двое волшебников — прямо за ним.
Остров Самофракия
— Опять она вмешивается, — прошипела Аида, открыв глаза тела, и встала с эбенового трона.
— Что случилось, госпожа? — спросила ее аколитка, Порида. Женщина в черных одеждах посмотрела сверху вниз на коленопреклоненную девушку.
— Против нас борются трое, пытаясь сохранить ребенку жизнь. Тамис — будь она проклята — и мужчина, Парменион. Есть еще один, незнакомый мне мужчина. Будь рядом со мной! — Темная Женщина снова закрыла глаза, ее тело вновь упало на эбеновый трон. Стройная аколитка взяла руку Аиды и прикоснулась к ней губами.
Некоторое время она сидела, поглаживая пальцы Аиды, и вдруг Темная Женщина вздохнула. — Этот незакомец — маг. Его тело лежит в ожидании, в Храме целительницы. Там же лежит женщина по имени Дерая, и дух ее сейчас в Пелле, поддерживает жизнь в Парменионе. Что ж, они очень тонко растянули себя, дорогая моя. Очень тонко. И это будет стоить им смерти.
— Ты отправишь Ночных Охотников, госпожа?
— Трех будет достаточно. Там только один старик, который сторожит их тела. Пойдем со мной, моя красавица.
Порида пошла за госпожой через холодные каменные коридоры дворца вниз, в освещенные факелами тоннели. Аида открыла дверь в форме листа и вошла в темную комнату; там не было никакой мебели, за исключением каменного постамента, возвышающегося в центре. Аида провела пальцами по вырезанным на нем письменам. — Знаешь, что здесь написано? — спросила она Пориду.
— Нет, госпожа.
— Это аккадийский, письмена вырезаны до рассвета нашей истории. Это заклинание. Скажи, — спросила она, кладя руку девушке на плечо, — ты любишь меня?
— Больше жизни, — заверила ее девица.
— Хорошо, — ответила Аида, заключая ее в тесные объятия, — и я тоже тебя люблю, дитя. Ты для меня больше чем дочь. Но Кадмилос должен воцариться, и его власть — это все, что заботит меня. — Тонкий кинжал вонзился в спину Пориды, пройдя сквозь ребра в сердце. Девушка напряглась, затем обмякла в руках Аиды.
Женщина в черном опустила труп на постамент и начала говорить слова, наделенные силой. Сквозь знаки на камне поднялся дым и окутал мертвую девушку. Едкий запах заполнил помещение, вонь разложения. Аида взмахнула рукой, и дым вновь спрятался в камень. Все, что осталось лежать на камне, — было лишь узором
Тени заплясали на стенах, гротескные очертания, которые были когда-то живыми мужчинами.
Аида подходила к каждому из них, касаясь рукой их искаженных голов. — Храм не защищем, — говорила им она. — Найдите тело Дераи и растерзайте ее плоть — и тогда с ней будет покончено.
Тени исчезли.
Аида подошла к камню, погрузила пальцы в прах.
— Я буду скучать по тебе, Порида, — пробормотала она.
Перебравшись через гору, преследуемая тройка бежала по покрытому щебнем склону. Тамис упала и покатилась к обрыву, но Аристотель побежал ей наперерез, ухватил за белые одежды и вытянул ее на безопасное место.
Они бежали все быстрее, но крики преследователей раздавались все ближе. Вверху послышалсоь хлопанье кожистых крыльев, и Парменион поднял голову и увидел огромных существ, кружащих над ними — кожа их была чешуйчатой, а фигуры почти человеческими. Однако они не нападали, и спартанец решил не обращать на них внимания и побежал дальше.
— Налево! — крикнул Аристотель, указывая на проход между двумя островерхими вершинами.
Призрачные всадники за ними приближались все быстрее. Парменион рискнул взглянуть через плечо, затем вновь устремил взгляд к проходу впереди.
Они не успеют добежать. С приглушенным проклятием он остановился и обернулся с мечом в руке, устремившись навстречу врагу. Всадников было больше двадцати, их лица скрывали крылатые шлемы. Мечи из красного пламени светились в их руках как факелы.
Тамис подошла к Пармениону. — Беги, я их задержу, — прокричала она.
— Я не могу оставить тебя одну против них.
— БЕГИ! — крикнула она. — Огонь души младенца — важнее всего.
Лишь на мгновение он смешался, затем повернулся и побежал. Всадники помчались на жрицу, и ее руки взметнулись, выпустив белый огонь, побежавший через Пропасть и сбивший четырех демонов с их скакунов. Остальные поскакали дальше, рассыпавшись, чтобы проскочить мимо Тамис. Молния вырвалась снова, пробив первый ряд, и давно уже мертвые кони рассыпались, гремя костями, на мелкие кусочки.
Два всадника наскочили на жрицу. Первого она прикончила ударом светового копья, но меч второго пронзил ее в грудь, выглянув из спины и выпустив свет на ее одежды. Тамис споткнулась — но не упала. Сбив всадника с седла, она полуобернулась и увидела, что Парменион и Аристотель почти достигли прохода.
Не обращая больше внимания на умирающую женщину, всадники галопом устремились за беглецами. Тамис повалилась в пыль, ее сознание растекалось. Она вновь увидела свою первую смерть, вновь почувствовала ту горечь и боль. Ее душа отлетела в самый дальний край Пустоты, затерянный и одинокий. Там ее и нашли приспешники Кадмилоса, заковали в огненные оковы и призвали Воронов Смерти терзать ее духовную плоть. В своем отчаянии она была не в силах сражаться с ними.