Макроскоп (др. перевод)

Пирс Энтони

В конце концов он выздоровел, но не совсем. Воспаление здорово потрепало легкие, и они уже не работали так, как прежде. Это мешало ему вновь заняться преподаванием, хотя он отчаянно нуждался в деньгах. В конце концов он присоединился к своему брату, который работал бухгалтером в Эксчейндж отеле и получил хоть какие-то средства на сносное, но серое существование.

В стране шла реконструкция [28] . Несправедливые законы и коррумпированное правительство

ускоряли загнивание общества. Закон повсеместно попирался. Великие надежды нации рухнули, оставались лишь апатия и отчаяние.

28

Имеется в виду период переустройства южных штатов после войны.

Его личное состояние постепенно увеличивалось. Нью-Йоркский еженедельник «Круглый стол» напечатал его стихи, и, хотя и небольшой, литературный успех вдохновил его. Весной 1867 преподобный Р. Дж. Скотт, редактор «Ежемесячника Скотта», остановился у них в отеле. Это была возможность, упускать которую было нельзя.

Скотту понравилась его рукопись. На самом деле, его брат — Клиффорд, сыскал себе успех как новеллист. Издатель, отвергший его опусы, напечатал новеллу Клиффорда «Тернистый Плод» в 1867. Это была замечательная вещь, и он искренне радовался за брата, но как же он сам стремился к успеху!

Как всегда, он не сдался. Несмотря на слабое здоровье, он поехал в Нью-Йорк, где его поддержала богатая кузина. Он искал издателя.

В его новелле было горячее желание рассказать все, передать читателю все свои мысли и идеалы. Это была автобиография его души… — и никто не заинтересовался.

Отчаявшись, он решил издать новеллу самостоятельно, хотя едва ли был в состоянии покрыть расходы.

Он встретил Мэри Дэй и, не любивший всем сердцем никогда, был пленен.

19 декабря 1867 года они поженились.

Глава V

Бережные руки приподняли голову Иво, и сказочно прохладная губка прикоснулась ко лбу. Руки женщины, — как замечательно, — он не мог себе представить чего-либо более успокаивающего и мягкого.

Он несколько мгновений наслаждался их прикосновением и видел сны о своем выздоровлении, о женитьбе… Иво открыл глаза.

Это была Беатрикс.

— Он очнулся, — тихо произнесла она.

После ее слов из тумана проступило тревожное, по-домашнему знакомое лицо Гротона, настороженная и оценивающая Афра.

— У меня мозги не прокисли, — сказал он.

— Слава Богу, — вздохнула Афра.

— Что случилось, — одновременно с ней спросил Гротон.

— Ну, не нужно на него сразу набрасываться, — остановила их Беатрикс. — Ему следует отдохнуть. У него лоб горячий. — И она еще раз осторожно протерла его лоб губкой.

Ее диагноз несколько поверхностный, решил он, но вот лоб действительно горячий, и по всему телу разлилась свинцом усталость, он чувствовал

себя совершенно разбитым.

Благодарный ей, он уснул.

Через несколько часов Иво был готов к беседе.

— Как близко корабль ООН?

— В дне пути от нас, я недавно посмотрел в телескоп, — ответил Гротон. — У нас не больше двадцати пяти часов до того, как мы попадем в зону действия лазера.

Иво вспомнил. В космосе лазер действует на очень больших расстояниях, но эффективен только тогда, когда прицел точен, как макроскоп. Без него лазер просто оружие ближнего боя для поражения маневрирующих целей на дистанции в пределах нескольких тысяч миль.

— Вы, — вы нашли решение? — воскрешение надежды на лице Афры было божественным зрелищем.

— Решение? — без видимой причины вопрос показался ему забавным. — Да. По крайней мере, что-то очень похожее на него. Но прежде я должен объяснить, что случилось.

— Иво, я не хочу вас торопить, — сказал Гротон. — Но если мы не уберемся побыстрее от этого ООНовского крейсера…

— Понимаю, но сначала я должен все объяснить. Существует определенная опасность, и если что-то случится, то один из вас должен будет принять на себя скоп.

— Я вас понял, — ответил Гротон. Так что же все-таки случилось? Афра влетела к нам с криками о разрушителе, и мы здорово перепугались; я искренне рад, что все обошлось. Вы, по-видимому, не вошли в него.

— Нет, я вошел. Я пытался защитить себя… ладно, не буду вдаваться в подробности. Я почти прошел программу, но поскользнулся — в ментальном смысле, и меня затянуло слишком далеко. Я думал, что мне уже конец, и даже не сопротивлялся, но, к счастью, у меня была некоторая орбитальная скорость, и я, пролетев сквозь корону, очутился на другой стороне.

— Не понимаю.

— Я поняла, Гарольд, — сказала Афра. — Это такая аналогия. Планетоид мчится к Солнцу. Но главное в том, что он прошел очень близко от разрушителя, и тот его только слегка ужалил.

— Да, физически. Но не в сознании, если так можно выразиться. А за разрушителем находится то, что я бы назвал галактическим сообществом.

— Вы видели того, кто послал сигнал-убийцу?

— Нет, это просто отдельный канал. Все происходит в вашем сознании, сигналы накладываются, так что нужно уметь их разделять. Но если уж изолирован разрушитель, то остальное лежит, как на ладони.

— Информация? — спросила Афра.

— Другие программы, они как радиостанции, но все работают на одной частоте и используют один и тот же символьный код. Если вы не придерживаетесь одной программы, то все забивает самый сильный сигнал, а это и есть разрушитель.

— Понимаю, — сказал Гротон. — Это как если бы пятеро человек заговорили одновременно, все вместе — это шум, и вы в состоянии понять только то, что говорит обладатель самого громкого голоса. Он забивает остальных, хотя вы и слышите их.