Максик, Жека и Толян
Шрифт:
Когда же им принесли счет, то первая любовь чуть не упала в обморок: ровно столько ей платили за месяц работы библиотекарем.
Бывший хулиган понял, что надо ковать, пока горячо.
– Положись на меня, – авторитетно сказал он. – У меня знаешь какие связи в Москве? Устроим тебя философом.
Златокудрая нимфа с надеждой взглянула на своего спасителя. Лёнчик прикрыл своей мужественной рукой ее маленькую розовую ладошку.
Нимфа вздрогнула и отдернула руку:
– Пообещай мне, Леня, что мы останемся просто друзьями.
– Ну, раз ты так хочешь, – разочарованно протянул он.
17
Леонид
Весной он специально купил светлый костюм и дорогие духи. Тогда только расцвела сирень, и за охапку пахучих веток с него содрали целую тысячу. Он даже столик заказал и номер в гостинице, но увы! Она опять от него ускользнула, как змея. И тогда он так напился в том самом баре, что на утро чуть не покончил с собой, увидев на подушке голову спящего Гены.
Леонид Максимилианович отогнал досужие воспоминания. А тут, как назло, зазвонил телефон. Жеманный Геннадий Альбертович интересовался, как дела. Лёнчик мысленно послал шефа по известному адресу, но отрапортовал, что все чики-пуки. Босс был большой любитель покапризничать. В такие минуты ему стоило сообщать лишь хорошие новости.
Словно верблюд, навьюченный поклажей, кассир вылез из машины.
– Неужели она следила за мной? – пробормотал он растерянно.
Бледная фигура по-прежнему маячила в окне. Лёнчик со злостью захлопнул дверцу, и тут телефон зазвонил снова. У Гены снова был неотложный вопрос – какой галстук надеть на собрание финансового клуба?
Фигура за окном исчезла, точно призрак прошлого.
Леонид Максимилианович сжал кулаки и забыл запереть авто.
18
С утра у Григория Петровича Сердякина покалывало в груди. Виной тому была, конечно же, бессонница. В комнату, где он снимал койку, еще летом подселись велеречивые таджикские рабочие, которые каждый вечер обсуждали за совместной трапезой какие-то важные или, наоборот, очень веселые дела. Несчастный географ старательно закрывал голову подушкой, считал овец сотнями, так и не мог заснуть. Ночь с пятницы на субботу не стала исключением.
Чувствуя приближение тошноты, географ решил отпроситься с работы пораньше.
– У себя? – почтительно поинтересовался он у Аллочки, приоткрыв дверь канцелярии.
Не глядя на него, она отрицательно покачала головой:
– Нет. А что вы хотели?
Сердякин изложил ей свою просьбу, но Алла Леонидовна не стала входить в его положение и сухо произнесла:
– Сегодня у Николая Сергеевича день рожденья. Он велел всем прийти.
Больной географ сник:
– И что, вы тоже там будете?
– Куда ж я денусь? – Аллочка вздохнула и тоже сникла. – Велено, значит буду.
Григорий Петрович тяжело вздохнул и, по своему обыкновению, уставился немигающим взглядом на собеседницу. Ее серо-голубые глаза были лучезарны даже в печали. Горе-географ вдруг почувствовал, что ему не стоит расстраиваться. Ну и черт с ней, с бессонницей! Ведь у него самого так давно не было настоящего праздника. Начальство на то и устраивает корпоративы,, чтобы сотрудники получше узнали
– Если вам некуда идти, то можете сразу пойти в библиотеку, – предложила нимфа.
– Зачем? – искренне удивился Пан-Сердякин.
Аллочка ни с того ни с сего вспыхнула:
– Слушайте, Григорий Петрович! Хватит уже держать всех за идиотов! Корпоратив будет в библиотеке. Вам что, непонятно? Поможете столы расставить.
В отличие от Лёнчика, Григорий Петрович был человеком интеллигентным и в детстве часто посещал очаги культуры. Ему и в голову не приходило, что можно устроить оргию в мусейоне. От удивления он раскрыл свой щербатый рот и хотел уже было что-то сказать, но тут из своего кабинета вышел Кукушкин:
– Та-ак! Общаетесь, значит? А вы, Алла Леонидовна говорили, что с Григорием Петровичем трудно найти общий язык.
Аллочка вспыхнула.
– Ладно, – хохотнул шеф. – Идите в библиотеку. И пакеты заодно захватите, а то Алла Леонидовна целый день с ними надрывалась.
Сердякин с тревогой посмотрел на Аллочку, но та, явно, не нуждалась в его сочувствии:
– Можете еще и шпроты открыть! – довольно развязно предложила она. – Вот открывалка.
Григорий Петрович понял, что его судьба посылает ему еще один шанс. Навьюченный пакетами, он поплелся в храм культуры, который располагался в аудитории наискосок по коридору. Там его уже поджидала служительница мусейона с символическим именем Ариадна Васильевна. Вдвоем они быстро сдвинули восемь парт. Парты были старые, узкие, со скошенными крышками, но когда их накрыли бумажной скатертью, то получилось некое подобие банкетного стола. Вспомнив про шпроты, Григорий Петрович вооружился консервным ножом и дрожащими руками вскрыл банку с золотистыми сальными рыбками.
Все эти приготовления так утомили старика Пана, что он решил подремать, пока гости еще не собрались. Усевшись на колченогий стул между двух стеллажей, он нашел томик потолще и преклонил на него свою усталую голову. То ли по иронии, то ли по злой воле судьбы, это оказались «Легенды и мифы Древней Греции».
19
Сердякина разбудили громкие голоса. Ровно в пять часов в храм литературы торжественно вступил громовержец Кукушкин. За ним, будто старшие жрицы, следовали Лолита Андреевна и Варвара Викторовна. Шествие замыкали информатик Матвеич, Аллочка и золотозубая преподавательница русского языка и литературы Марьям Халиковна. Все были готовы пировать, как боги.
– Здравствуйте, коллеги! – вышел им навстречу заспанный Пан, но никто из вошедших не удостоил его даже взглядом.
Все взоры были устремлены на именинника, который хозяйским жестов велел всем занять места. Сердякину досталось место напротив Аллочки, и это обстоятельство заставило его проснуться окончательно.
Стол нельзя было назвать обильным, но на нем было все, что полагается для праздничного застолья – копченая колбаса, сыр, нарезанный белый хлеб, дольки лимона, оливки и две банки рыбных консервов. Именинник на правах хозяина лично вытащил из большого пакета две бутылки водки и две – вина. Серьезные приготовления свидетельствовали о намерении именинника пировать часа три, не меньше.