Максик, Жека и Толян
Шрифт:
– А мне не противно! – ухмыльнулся Максик и хотел пощекотать соседку по соблазнительной выемке над ремнем, но та со злостью отпихнула стул ногой. Железный предмет мебели свалился Мышонкову прямо на ногу, и он взвыл от боли.
Это, естественно, вызвало в классе общий хохот.
Но Кукушкина перекричать было невозможно. Он набрал побольше воздуха в легкие и с силой шарахнул своей здоровенной ладонью по столу:
– Специально для Гренкиной и для всех остальных! Вы учитесь в коммерческом учебном заведении! В ком-мер-чес-ком, поняли?! Если кому-то здесь не нравится, идите в государственный
Народ притих, вспомнив про свои справки вместо аттестатов. Здесь, в этом колледже, им обещали выдать правильные дипломы о российском среднем специальном образовании вместо тех липовых бумажек, которые им выдали в школах разных городов и стран.
Директор выдержал эффектную паузу и продолжил:
– Только почему-то вы пришли сюда! А знаете, почему? Да потому что вас никуда больше не взяли. Надеетесь отсидеть тут три года. Не выйдет! Тут средне-специальное учебное заведение, а не приют для малолетних идиотов. Если кто не хочет учиться – идите работать! Вон, как Женя Сахно. Будете приносить пользу обществу.
Ребята – кто с удивлением, а кто с презрением, – обернулись на Жеку, который впервые почувствовал себя в центре внимания. Но Кукушкин уже забыл о его существовании:
– Чтобы ни у кого к сессии не было ни одного хвоста! Григорий Петрович! Давайте, продолжайте, чего у вас там.
Глядя на директорскую спину, Сердякин чувствовал все больший страх и отчаяние. Новость касалась каждого, и не сулила ничего хорошего никому. Тридцать пять пар недобрых глаз целились в него, не делая скидок ни на больное сердце, ни на хромую ногу, ни на выбитые зубы. Григорий Петрович беспомощно огляделся по сторонам. Увы! В этом рассерженном улье у него не оказалось ни единого союзника. Он взял кусок мела и дрожащей рукой написал на доске: «Урок окончен».
Рассерженное стадо бизонов выплеснулось в коридор, а горе-географ стал искать в портфеле пузырек с сердечными каплями.
8
Директорский кабинет с канцелярией располагался в теплой части первого этажа. Здесь было не только тепло, но и красиво. Подполковник в запасе Кукушкин особенно ценил порядок, уют и женское обаяние. Прыщавые абитуриенты здесь начинали грезить о легких дипломах, а преподаватели – о приличной зарплате. Должность Аллочки Леонидовны называлась «секретарь-методист», но на самом деле, она была главным украшением этого оазиса, эдакой нездешней нимфой.
В хмурое пятничное утро настроение у златокудрой нимфы было самое поганое. Как обычно, в начале рабочего дня, она наблюдала знакомую картину: прямо перед окном канцелярии долго и натужно парковался серебристый «Лексус». Аллочка даже хотела закрыть окно, чтобы предотвратить попадание выхлопных газов в помещение, но, тяжело вздохнув, всего лишь отвернулась. Взгляд ее уперся в вешалку, где висело ее собственное пальто. Она вдруг представила, как комично будет выглядеть в этом старом пальтеце болотного цвета рядом с новеньким серебристым «Лексусом».
Тут она закашлялась и перевела взгляд на монитор, где светилось множество красных квадратиков – студенческих долгов.
Плата в колледже, по московским меркам, была невысокой, но собрать ее в срок пока еще не удавалось. Каждый месяц она
Закончив с долгами финансовыми, Аллочка открыла файл с задолженностями академическими. Картина здесь также напоминала супрематическую живопись. На каждом учащемся висело по три-четыре «хвоста», а на некоторых – сразу по десятку. Алла Леонидовна откашлялась и принялась набивать новый список. Его надо было как можно скорее отдать владельцу «Лексуса».
Черные часы в серебристом корпусе показывали десять минут одиннадцатого. Из авто, наконец, показался кассир в стильном черном пальто.
Стараясь не смотреть в сторону окна, Аллочка встала из-за стола, включила электрочайник и стала готовить завтрак шефу. Ее с самого утра донимал кашель, но зная крутой нрав начальника, она не решалась чаевничать в одиночку.
– Николай Сергеевич, может, чайку – как можно ласковее проворковала усталая нимфа.
Кукушкин, который говорил по телефону, досадливо отмахнулся:
– Не сейчас!
Аллочка выскользнула со своим подносом.
В этом колледже ее уже ничего не удивляло. Дерзость студентов и грубость начальства гармонировали, как черное и серебристым. В прошлом году, когда она только сюда устроилась, ей казалось, что о лучшем месте и мечтать нельзя: недалеко от метро, стабильная зарплата, дотации на обеды и возможность уходить по пятницам на целых полчаса раньше. К тому же, эта работа была почти по ее специальности: по образованию Алла Леонидовна была магистром филологии.
На первой же встрече с директором она заикнулась, что хотела бы преподавать русский язык.
В ответ Кукушкин лишь нахмурил брови:
– Ай-ай-ай! Ну, где же вы были вчера? Вот только перед вами взял одну даму. Честное слово! Ну не бежать же теперь за ней?
Алла припомнила, как столкнулась в дверях с чернобровой дамой и поняла, что надо поскорее брать то, что осталось: методическую работу, или проще говоря, расписание, программы, приказы, справки и отчеты.
Год под трубами прошел тяжело. Кашель, который Аллочка подхватила в первую же зиму, все никак не проходил. Она испробовала уже все рекламируемые средства, но – увы! – ничего не помогало. Летом Кукушкин отпустил ее домой всего на две недели. Перед очередной проверкой надо было красиво распечатать все нужные бумаги, а бумаги ненужные быстро отсканировать и сохранить только на флешке.
Московский колледж бизнеса и технологий все больше напоминал ей театр абсурда, по которому она писала диссертацию в родном БГУ.
Главным лицом в их учебном заведении был Леонид Максимилианович, которого за глаза все звали Лёнчик. В полдень у кассира начинался обед, о чем возвещало утробное урчание все того же «Лексуса». В день зарплаты пуленепробиваемое окошко, как правили, было закрыто, и преподаватели караулили кассира возле всех входов и пожарных выходов. Лёнчика, однако, это ничуть не смущало. Вовремя зарплату здесь получали лишь два человека: сам директор Кукушкина и она, секретарь-методист. Так продолжалось до самой летней сессии, а потом ее разжаловали из VIPов.