Максимы и моральные размышления
Шрифт:
Человек так жалок, что, посвятив себя единственной цели – удовлетворению своих страстей, беспрестанно сетует на их тиранство; не желая выносить их гнет, он вместе с тем не желает и сделать усилие, чтобы сбросить его; ненавидя страсти, не менее ненавидит и лекарства, их исцеляющие; восставая против терзаний недуга, восстает и против тягот лечения.
Когда мы радуемся или печалимся, наши чувства соразмерны не столько удачам или бедам, доставшимся нам на долю, сколько нашей способности чувствовать.
Хитрость – признак недалекого ума.
Мы
Людские страсти – это всего лишь разные склонности людского себялюбия.
Окончательно соскучившись, мы перестаем скучать.
Люди хвалят или бранят чаще всего то, что принято хвалить или бранить.
Множество людей притязают на благочестие, но никого не привлекает смирение.
Физический труд помогает забывать о нравственных страданиях; поэтому бедняки – счастливые люди.
Истинному самобичеванию подвергает себя лишь тот, кто никого об этом не оповещает; в противном случае все облегчается тщеславием.
Смирение – это угодный богу алтарь для наших жертвоприношений.
Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало: вот почему почти все люди несчастны.
Нас мучит не столько жажда счастья, сколько желание прослыть счастливцами.
Легче убить желание в зародыше, чем потом ублаготворять все вожделения, им рожденные.
Ясный разум дает душе то, что здоровье – телу.
Так как великие мира сего не могут дать человеку ни телесного здоровья, ни душевного покоя, то все их благодеяния он всегда оплачивает по слишком дорогой цене.
Прежде чем сильно чего-то пожелать, следует осведомиться, очень ли счастлив нынешний обладатель желаемого.
Истинный друг – величайшее из земных благ, хотя как раз за этим благом мы меньше всего гонимся.
Любовники начинают видеть недостатки своих любовниц, лишь когда их увлечению приходит конец.
Благоразумие и любовь не созданы друг для друга: по мере того, как растет любовь, уменьшается благоразумие.
Ревнивая жена порою даже приятна мужу: он хотя бы все время слышит разговоры о предмете своей любви.
Какой жалости достойна женщина, истинно
Мудрый человек понимает, что лучше воспретить себе увлечение, чем потом с ним бороться.
Куда полезнее изучать не книги, а людей.
Обычно счастье приходит к счастливому, а несчастье – к несчастному.
Порядочная женщина – это скрытое от всех сокровище; найдя его, человек разумный не станет им хвалиться.
Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.
Мы браним себя только для того, чтобы нас похвалили.
Нам почти всегда скучно с теми, кому скучно с нами.
Говорить всего труднее как раз тогда, когда стыдно молчать.
Как естественна и вместе с тем как обманчива вера человека в то, что он любим!
Нам приятнее видеть не тех людей, которые нам благодетельствуют, а тех, кому благодетельствуем мы.
Скрыть наши истинные чувства труднее, чем изобразить несуществующие.
Возобновленная дружба требует больше забот и внимания, чем дружба, никогда не прерывавшаяся.
Куда несчастнее тот, кому никто не нравится, чем тот, кто не нравится никому.
Старость – вот преисподняя для женщин. [20]
Максимы, исключенные автором из первых изданий [21]
20
… преисподняя для женщин. – По утверждению биографа Сент-Эвремона Де Мезо, эта максима обращена к Нинон де Ланкло (1620—1705), хозяйке знаменитого вольнодумного салона.
21
В последнем прижизненном издании «Максим» (1678) Ларошфуко отказался от 79 афоризмов, опубликованных в четырех предшествующих изданиях. Они были впервые напечатаны вновь аббатом Бротье в 1789 г./Надо думать, что причины, по которым эти максимы не вошли в издание 1678 г, достаточно многообразны. Можно предполагать, что автор, стремясь к краткости и ясности своего произведения, избегал повторений, поэтому некоторые схожие максимы исключены или объединены в одну; Ларошфуко отказывается от афоризмов, которые прямо или косвенно соотносились с высказываниями других авторов; наконец, он избегает максим (603, 608, 629), которые слишком прямо намекали на какое-либо лицо или историческое событие (подробнее об этом см.: М. В. Разумовская. Из истории «Максим» Ларошфуко. В сб.: Вопросы творческой истории литературного произведения. Л., 1964, стр. 81, 89—92)./М. В. Разумовская