Макся
Шрифт:
— На лешем, что ли?
— Зачем на лешем!
— Не хочу, Анисья Федоровна.
— Вот видишь, Макся, пьянство до добра не доводит. Будь ты трезвый, тебя бы полюбила девушка, и ты бы хороший был человек.
— Наплевал бы я на…
— Не плюй в колодец, пригодится…
— Не хочу!.. не тронь меня.
— Неужели у тебя желанья такого нет?
— Желанья нет? Есть!.. Да что толку-то?.. Ну, кто захочет со мной жить?
— Правда твоя… Только бы ты попробовал.
Макся крепко задумался.
— Анисья Федоровна! — сказал он вдруг.
— Что?
— Э, да нет уж!.. Не стоит. — И Макся выпил сразу две
— Ну, что же?
— Да нет уж… Где мне.
Больше от Макси Анисья Федоровна ничего не добилась, а Макся опять мучился неделю и проклинал себя, что он не сказал ей, что она для него одна в мире добрая душа и для нее бы он на все был готов. Про Максю говорили в это время в обеих конторах так: знает Макся, где раки зимуют, недаром Макся ходит к Анисье Федоровне, — и Макся страшно ругался за это. Ему советовали жениться на Анисье Федоровне, и он крепко стал подумывать об этом предмете.
Анисья Федоровна была замужем за почтальоном, который умер от пьянства. Она была выдана замуж силой и по временам водилась с приезжими почтальонами, за что ей жутко приходилось от мужа. Когда умер муж, она водилась уже открыто с почтальонами, извлекая из этого себе насущный хлеб, и почтальоны не ревновали друг к другу. Хотя Макся и слыхал об этом, но плохо верил.
Когда он высказал ей свое намерение жениться на ней, она посмеялась и сказала:
— Я не хочу идти замуж за пьяницу; да и за трезвого не пойду.
— Я не буду пить.
— Ходи так.
И стал Макся ходить к Анисье Федоровне и так привязался к ней, что не напивался пьяным, отдавал ей свои деньги, помогал ей в том, что было не под силу Анисье Федоровне, угождал ей во всем и делал все, что она ни велит. Макся блаженствовал три месяца. Зато пьяного Анисья Федоровна била Максю чем попало, гнала из дома, а Макся хвалился Анисьей Федоровной.
Над Максей смеялись, что он зажил своим домком и отдает все свои деньги такой женщине, как Анисья Федоровна, про которую идет худая слава в почтовых дворнях. Макся защищал свою Анисью Федоровну и мало-помалу воздерживался от пьянства.
Но и это продолжалось недолго. Стал Макся замечать, что Анисья Федоровна предпочитает другого почтальона, гонит его от себя, когда сидит у нее почтальон, а трезвого постоянно упрекает, что он мало носит денег. Макся терпел месяц, терпел два месяца, отстал от нее на месяц, потом опять пришел, но Анисья Федоровна, сведя знакомство еще с другим почтальоном, страмила Максю. Макся стерпел, но когда в другой раз она упрекнула его, что он пропил ее серебряные сережки, хотя она и говорила это пьяная, Макся озлился, прибил ее, прибил почтальона, изломал много вещей и попал в полицию.
За это буйство Максю перевели в третьеклассную контору.
XIII
В третьеклассную контору Макся приехал до того пьяный, что его едва-едва вытащили из телеги. Контора помещалась во втором этаже, а Макся не мог идти по лестнице и упал у крыльца. Его стащили в полицию, а на другой день почтмейстер отправил его обратно в губернскую контору при таком донесении:
«Имею честь почтительнейше донести оной губернской почтовой конторе, что присланный оною конторою почтальон Максимов приехал пьяный как стелька и не мог сдать почты, а его вытащили из телеги, и он, упав у крыльца, был мною, после поверки при нем почты, отправлен в полицию. Почему
Максю уволили в отставку.
Долго шатался Макся в губернском городе без всякого дела, пробиваясь более у почтовых, и был день сыт, два голоден, день пьян, два дня с похмелья. Максю никуда не принимали на службу. Советовали ему наняться в солдаты, но он не пошел. И бог знает, что бы сделалось с бедным Максей, если бы над ним не сжалился один станционный смотритель. Этот смотритель был его друг. Лукин, уже женатый человек. Он пригласил его в писаря. Макся живет нельзя сказать чтобы хорошо, но и не худо. Хозяин его кормит, дает ему денег на водку, а об остальном Макся не заботится. Главное, нравится Максе то, что он постоянно дома. Максю любят и проезжающие и ямщики; он со всеми ладит и умеет всякого удовлетворить. И славный человек Макся трезвый; редко найдешь такого простого и доброго человека, но зато жалко становится, когда запьет. А как запьет Макся, так и пьет целый месяц, до того, что все с себя спустит, и никакими резонами не заманишь его на станцию. Ругается тогда Макся, хоть святых вон неси, и гикает на все село, и смешит же он тогда поселян!.. Лукин всячески старается поддержать Максю, но не может. Он говорит, что Макся и трезвый заговаривается, то есть с ума сходит, нужно следить за ним, потому что он начинает отмечать в тетрадках-ямщиков вместо одиннадцати часов — «три с полтиной» и т. п., а ночью ворчит спросонок. «Но если, — рассказывает Лукин, — я начну его спрашивать: что мучит тебя? — он говорит: не твое дело; не я первый и не я последний такой».
Что будет потом с Максей — не знаю и разрешать этот вопрос предоставляю другим.
1864
ПРИМЕЧАНИЯ
В состав цикла «Забытые люди» включены произведения: «Макся», «Ильич», «Шилохвостов», «Яшка». В настоящем издании даются очерки «Макся» и «Яшка».
Предположение И. И. Векслера о том, что в названии цикла была, возможно, допущена опечатка и следует читать — «Забитые люди», [2] не подкреплено документами и не может быть принято.
2
Ф. М. Решетников. Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 406.
Макся. Очерк впервые напечатан в «Современнике», 1864, № 10; при жизни автора перепечатан в Собрании сочинений 1869 г. в составе названного цикла. Рукопись неизвестна.
О времени и обстоятельствах написания очерка сведений не сохранилось. Очерк имеет автобиографическую основу. Жизнь и быт почтовых работников были хорошо знакомы Решетникову с детства, так как и воспитатель дядя и отец служили на почте. Предполагают, что участь отца и легла в основу повествования о Максе. Однако об отце писателя сохранилось мало сведений. О последних годах его жизни известно, что он служил почтальоном в Красноуфимской почтовой конторе.
Стр. 469. Воспитательный — имеются в виду воспитательные дома, существовавшие для призрения детей, оставленных родителями.