Мал золотник…; Туман спустился c гор
Шрифт:
Селим умолк. Снова протянул руку к пачке с папиросами. Закурил. Глубоко затянулся табачным дымом.
– Прости и ты меня, так уж получилось, – тихо сказала Марина и, опустив голову, направилась к выходу.
Когда Марина вышла, Селим швырнул недокуренную папиросу в пепельницу, встал с кровати и нервно заходил по комнате. Он был зол. Но не на Марину, а на отца. «Да, отец совсем не считается со мной. Зачем он привёз её? Я же не бычок, которого он хочет запереть в хлеву с понравившейся ему тёлкой. Нет, такому не бывать! Я сам устрою свою личную жизнь! И никто меня за Марину не осудит. Ведь она сама хотела
Селим присел на стул, погасил в пепельнице дымившую папиросу и, уставившись на ковёр, стал вспоминать, как он познакомился с Фаридой.
Это случилось июньским вечером. Селим задержался в гостях у своего бывшего школьного товарища – хирурга Султана, с которым не виделся несколько лет. Домой возвращался поздно. Шёл не спеша. Да и куда ему было торопиться! Ведь дома его никто не ждал. Вдруг он услышал крик девушки:
– Хулиганы! Вы что делаете?! А ну, убирайтесь отсюда!
Селим посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос, и увидел во дворе двухэтажного дома трёх парней. Они топтались по клумбе и обрывали розы.
– Иди-ка сюда, красоточка, – сказал заплетающимся языком один из них. – Мы тебя… – И похабно выругался.
Селим, не раздумывая, бросился к парням. Они были пьяны, и он легко справился со всеми троими. После небольшой потасовки парни разбежались.
Селим подобрал брошенные ими розы, подошёл к девушке, всё ещё стоявшей у подъезда.
– Это вам за храбрость, – сказал он, протягивая ей цветы.
– Мне?.. За храбрость?.. – улыбнулась девушка. – В чём же моя храбрость?
– Ну, как же, не дрогнула перед хулиганами. Не убежала…
– О нет! Это вы проявили храбрость. Не испугались, хотя их было трое. Один против троих! Настоящий рыцарь! Я видела, как ловко вы с ними разделались. Так что эти розы по праву принадлежат вам. Возьмите их на память. – Она помолчала и, улыбнувшись, добавила: – От меня.
Они стали встречаться. Почти каждый вечер проводили вместе. Ходили в кино, на танцы… Фарида приглашала иногда Селима к себе домой, играла ему на рояле – она училась на последнем курсе в музыкальном училище.
Селим полюбил Фариду. Видел, что и она не безразлична к нему. И вот теперь… Как же всё объяснить ей? Нет, пока Марина не покинет их дом, он ничего не скажет Фариде.
Единственный выход – не появляться сейчас в своём доме, быть всё время на глазах у Фариды. А месяца через два, выбрав удобный момент, всё ей рассказать. Фарида – неглупая девушка и сразу поймёт, что он чист перед ней. Доказательства? Пожалуйста. Ребёнок родился три года назад, когда они ещё не знали друг друга. Сейчас никаких связей с Мариной он не имеет. Уже столько времени она находится в их доме, а он ни разу не навестил её, был всё время с ней, с Фаридой… Да, так и следует поступить.
Селим перевёл взгляд с ковра на окно. Небо на востоке уже слегка порозовело. Селим оделся и, выключив настольную лампу, вышел из кунацкой.
– Ты что, сынок, не спишь? – спросила его Зухра, выглянув из кухни.
– А ты почему так рано встала?
– Не могу уснуть, мне кажется, что все в доме лишились сна и покоя с того самого дня, как приехала она. – Зухра кивнула на дверь комнаты, в которой находилась Марина с ребёнком.
– Ну, ты преувеличиваешь, мама. Разве она или маленький Амир мешают тебе?
– Не мешают, сынок. Не в этом дело… Но не нужны они здесь. Зачем старик пригласил их?..
– Как зачем? Сын-то ведь мой.
– Я против внука не возражаю. Он хороший мальчик и на тебя очень похож. А её зачем? Не подходит она тебе.
– А я и не собираюсь на ней жениться. У меня есть другая.
Зухра всплеснула руками:
– Другая!.. Неужели опять иноверка?..
– Нет. Но если бы даже и была иноверка, я всё равно женился бы на ней. Кто какому богу поклоняется, мне безразлично.
– Как это безразлично?
– А вот так. Знаешь, сколько я за годы войны съел сала, свиного бекона? О-го-го! Так что рай для меня всё равно закрыт.
Зухра всхлипнула, покачала осуждающе головой. Селим подошёл к матери, обнял за плечи.
– Ну что ты, успокойся. Я ведь просто пошутил. Собери мне лучше что-нибудь в дорогу.
– А ты разве уезжаешь?
– Да, прямо сейчас. Меня с работы отпустили лишь на один день.
– А как же отец?
– Что отец? Проведал его. Слава богу, жив, здоров.
– А с ней как же быть?
– Не знаю. Мы виделись, поговорили. Я дал ей понять, что она мне не нужна, сказал, что люблю другую.
– О, Аллах! Весь аул только и говорит о ней да о нас.
– Не обращай внимания, на то людям и даны языки.
– Но ведь стыдно…
– Почему стыдно? Разве мы что-нибудь украли? Совершили преступление?
– Всё равно нехорошо как-то получается. Ты был таким завидным женихом. А теперь…
– А что теперь? Холостой мужчина всегда завидный жених.
– Ты шутишь, сынок. А нам каково?
– Ничего, мама, всё обойдётся. Ты только не обижай Марину. Она неплохая женщина. Если бы я хоть немного любил её, обязательно женился на ней. А без любви… Зря отец старается.
– Да разве можно такую любить… И как это удалось ей соблазнить тебя на фронте, не понимаю.
Селим ничего не ответил. Взяв кружку и ведро с водой, он вышел во двор, разделся до пояса, умылся. Чтобы окончательно разогнать сон, оставшуюся воду вылил на голову. Вернувшись на кухню, положил в портфель свёрток с едой, обнял мать.