Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
Шрифт:
— Эй ты, скиф немытый, тебя истребовал сам император! Беги к ложе, да побыстрее! И не держись за рану! Как будто тебе член отрубили! Все важное-то цело! Просто царапина! Держись мужественно, но почтенно! И не вздумай заглядываться на Поппею! Враз лишишься и своей кудрявой башки, и смазливой рожи!
Глава 2
СПРАВОЧНИК ПРАКТИЧЕСКОГО ВРАЧА («Медицина», 1975)
«…Тропическая малярия отличается меньшей регулярностью приступов. Малярийный приступ начинается потрясающим ознобом, головной болью, ломотой в теле
— Миленький ты мой, ненаглядный, как же ты меня напугал! — шептала Таня на ухо очнувшемуся возлюбленному, глядя на него своими чудесными глазами — покрасневшими от слез и бессонной ночи, но по-прежнему наполненными светом, способным свести с ума любого мужчину. — Они ведь думали, что у тебя малярийная кома!
— А что это, солнышко? — спросил Лейтенант и не узнал свой охрипший голос.
— Это когда умирающие плазмодии закупоривают сосуды мозга и человек… превращается… — Таня не хотела употреблять использованное врачом слово «овощ» по отношению к любимому человеку, — ну, в общем, надолго теряет сознание! Иногда навсегда!
Лейтенант мысленно порадовался тому, что этого не произошло.
Дверь палаты отворилась, и в ней появились двое врачей. Один — незнакомый — был, скорее всего, гражданским. Второго Лейтенант, несмотря на несколько «плывущее» от лекарств зрение, узнал сразу. Это оказался тот самый военврач, который проводил инструктаж по прибытии в Анголу. Увидев, что наш герой очнулся, медик позволил себе скупую улыбку:
— Что ж, молодой человек, с боевым крещением первой малярией! Можно сказать, с почином!
При иных обстоятельствах Таня, наверное, отбрила бы этого прислужника смерти с его медицинским юмором. Но военврачу повезло: в этот момент синие глаза юной тигрицы сверлили лицо гражданского эскулапа. По-видимому, понял Лейтенант, этой ночью тому пришлось столкнуться с сумеречной стороной характера девушки. Той самой, которая у большинства женщин явственно обнаруживается на этапе развода, при общении с соперницами и на рынке.
— Да мы и впрямь выглядим молодцом! — с фальшивой радостью произнес советский врач, заглянув в зрачки своего едва не сгоревшего в малярийном жару пациента и нащупывая его слабый пульс.
Наш герой еще не знал, что из всех медиков в Анголе лишь кубинские действительно умели бороться с тропическими болезнями. Поэтому он и не содрогнулся от ужаса при прикосновении к нему этого «светила». Дверь опять отворилась. На этот раз в палате небольшой санчасти советского посольства появился уже знакомый нам Вань-Вань. Увидев его, врачи засуетились, пообещали «немедленное улучшение самочувствия», свое скорое появление и удалились. Разведчику не удалось так же легко избавиться от красавицы с голубыми глазами. Лишь когда рука Лейтенанта мягко, но настойчиво сжала ее ладошку, семнадцатилетняя школьница подавила в себе могучий женский инстинкт защиты своего мужчины. Хмуро посмотрев в светящиеся дружелюбием чуть раскосые глаза Вань-Ваня,
— Да, посмотрели бы вы на себя сейчас! — так многообещающе началось общение полковника с пришедшим в себя Лейтенантом.
Действительно, после почти шести часов с температурой за сорок, проведенных в виртуальных сражениях с лучшими гладиаторами Древнего Рима, Лейтенант выглядел не ахти как: осунувшееся, покрытое липким потом, вдруг состарившееся лет на пять лицо, всклокоченные волосы, потрескавшиеся губы. Впрочем, невесело подумал Лейтенант, чувствовал он себя примерно так же, как и выглядел.
— Тут мне некоторые, — главный разведчик перешел на шутливо-заигрывающий тон, используемый командирами всего мира в общении с ранеными героями-подчиненными, — гм, особы женского пола сказали, что вы бредили не абы как, а на латыни!
У Лейтенанта хватило сил лишь на то, чтобы слегка пожать плечами. Рассказывать кому-то о своих похождениях в Зазеркалье ему не хотелось вообще, а своему прямому руководству в особенности. Тем более что наряду с обычаем пить водку с соседями по купе и смотреть «Новогодний огонек», одним из генетически заложенных инстинктов советских граждан было стремление избегать внимания начальников, КГБ и психиатров.
— Что с рукой-то? — взгляд Вань-Ваня добрался до обмотанной бинтом левой руки переводчика. — Не туда полезли? — полковник не удержался от чисто армейской пошлости.
— Вроде того! — вяло ответил наш герой. — Стрелой порвало!
Вань-Вань озабоченно подумал о том, что, возможно, этой же «стрелой» его подчиненного задело и по голове, но развивать тему не стал, перейдя к главному:
— Семеныч пропал, вам об этом уже говорили?
Даже не отошедшему еще от малярийного приступа юному офицеру стало ясно, что в голосе Вань-Ваня прозвучала странная нота. Он говорил так, будто Семеныч отсутствовал не несколько часов, а как минимум месяц. Словно он не мог появиться в ближайшее время, вернувшись с офицерской пьянки или из борделя на Косе Луанды. Словно уже наверняка было известно, что единственной надеждой еще раз увидеть товарища по оружию оставалась печальная встреча с его останками в местном морге.
— Нет, — прохрипел Лейтенант, — еще не слышал! Я его не видел после совещания в штабе ВВС.
— А его жену? Галю? — как бы невзначай спросил Вань-Вань.
— Видел вечером, но где — убейте, не помню, товарищ полковник! Все в голове как в тумане! Не помню даже, когда начался приступ и как сюда попал!
— Так вы не знаете и об инциденте в ночном клубе прошлой ночью?
— Каком еще инциденте?
— Да там двое советских гуляли. Одного, из Минрыбхоза, дикие мартышки за достоинство покусали, а культурному атташе из посольства нос сломали.
— Кто, мартышки?
— А? Да нет, ему по морде кто-то из гуманоидов заехал! Оба теперь в соседней палате лежат — первый в коме, а второй от наркоза отходит. Так слышали?
Лейтенант лишь промычал в ответ нечто отрицательное, подумав о том, что было бы в высшей степени разумно и предусмотрительно покинуть стены санчасти до того, как искалеченный ревнивым танкистом Терминатор узнает о его соседстве. Оставалось лишь надеяться на то, что Степан хорошо поработал над заветным органом Англичанина и что последний не скоро сможет прийти на помощь человеку с пластмассовым лицом.