Малая война партизанство и диверсии
Шрифт:
Даже в момент своего расцвета крестьянская стихия характеризовалась неустойчивостью, постоянными приливами и отливами в ходе восстания, отсутствием последовательности замысла, отчеканенных организационных форм, тяжелым маневрированием на поражение, а значит, недостаточной политической и боевой устойчивостью и последовательностью в революционной борьбе.
В этом отношении томские партизаны, состоявшие более или менее из однородной массы бедняков и середняков (бывших ссыльных), имели более подвижные летучие отряды, тверже и крепче держались в борьбе, были менее впечатлительны к поражениям и более закалены и выдержаны. Алтайцы и енисейцы, впитавшие в свои отряды и зажиточных крестьян, кулаков, бившие на «народный характер» борьбы (поголовное участие крестьян), быстро превращались в колеблющуюся неуравновешенную массу, поражение которой означало поражение всего движения в целом.
В южной части Канского уезда первые два небольших отряда выступали под командой Лидина и Александрова (численность отряда равнялась 20–30 чел.). Лишь после того как отряды разбили белых, к ним примкнуло огромное количество
80
Эльцин. Крестьянское движение в Сибири в период Колчака// Пролетарская революция. 1926. № 49, 50.
То же наблюдалось отчасти и в Тасеевском районе. После поражения, в самую трудную минуту борьбы некоторые отряды покинули партизанские ряды.
Особенно беспомощно крестьянское повстанчество в условиях своей изолированности от рабочих, когда мужицкая стихия самостоятельно начинает «творить революцию», без основательной подготовки и организации, как это было вначале в Славгородском уезде [81]
По словом Парфенова [82] , Славгородское восстание возникло стихийно как ответ на действия начальника карательного отряда. Очень быстро был соорганизован крестьянский штаб, мобилизована молодежь для борьбы, созван съезд и т. д., но не было связи с городом и с пролетарскими организациями, в то время слабыми. «Народ» сразу потонул в неразрешимых противоречиях; сила стихии заколебалась между руководством буржуазии в лице зажиточных элементов и сельской интеллигенции и руководством бедноты. Мелкий хозяйчик полностью проявил свою силу колебания, о которой говорилось на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 года по поводу крестьянских волнений и бандитского повстанчества в России [83]
81
Таких явлений было много в России в 1905 году, в 1906–м и отчасти в 1907–м в Поволжье, в центре России и др..
82
Сибирские эсеры и расстрел Славгородских крестьян в августе 1918 года// Пролетарская революция. 1922. № 7.
83
Ленин В.И. Собрание сочинений. Т. 18. Ч. 1. С. 177, 179, 183, 211–212 и др..
Тяжеловесность организации, отсутствие экономической и политической спайки, компромиссы и «сговоры», недостаток умелого руководства и подлинно революционного чутья привели к тому, что восстание было очень быстро подавлено. Славгородский военно-революционный штаб не только не оказал никакого сопротивления, но не подготовился даже к обороне. Большинство крестьянского съезда и весь крестьянский штаб были застигнуты врасплох отрядом Анненкова и расстреляны.
Подобные картины наблюдались и в других районах, охваченных чисто стихийным крестьянским повстанчеством. Даже при успешных, на первых порах, действиях, а затем умелом и искусном избегании противника повстанчество обыкновенно вырождалось в батьковщину, уголовщину или же целиком и полностью переходило в лагерь контрреволюции, кулацкого бандитизма, как это было и в Сибири, и на Украине. В этом отношении интересно курганское восстание, а также гомельское восстание, известное под названием «Стрекопытовщины» [84]
84
Сидоров П. Курганское восстание в январе 1921 года/Пролетарская революция. 1926. № 6 (53); Лелевич Г. Стрекопытовщина. М., 1924. и др.
Тов. Затонский, характеризуя конец 1918–го и весну 1919 годов на Украине, писал:
«Крестьянин– партизан с энтузиазмом воспринимал наши боевые лозунги периода разрушения старого строя, видел в нас желанных союзников в его борьбе с помещиком. Но, одолев последнего, желал он одного: чтобы все чуждое ему, наносное (городское) оставило его в покое, ибо он желал быть хозяином на своей земле, которую он собственными усилиями исключительно, как ему казалось, отвоевал у своего врага. До мировой революции… вооруженному, сознавшему свои силы, крестьянину– собственнику не было дела…»
«Крестьянская масса в то время еще не успела расслоиться, бедняк (даже батрак) еще целиком находился в плену старых собственнических, типичных мужицких настроений и сплошь да рядом выступал против коммунистов активнее, нежели более степенный
85
Затонский В. Водоворот//Октябрьская революция. Первое пятилетие. Харьков? (стр 121) 1922. С. 518–519.
Поэтому на Украине в это время все клокотало и бурлило, всюду вспыхивали крестьянские восстания, каждое село имело свои отряды. Не редкость, что можно было найти вполне организованные волости (например, Большая и Малая Половецкая Киевской губ.), выставлявшие в случае нужды целые полки с пулеметами и даже артиллерией, крестьянская стихия с трудом укладывалась в рамки подлинно революционной дисциплины.
«Во всем была, — отмечает Затонский, — презанятная смесь революционности, авантюризма, беспросветной темноты, самого дикого мракобесия, беззаветной отваги и трусливой жадности… Все стороны крестьянской души, веками забитой, темной, неожиданно проснувшейся, вечно колеблющейся и революционной и реакционной в одно и то же время, страшной в своей жестокости и в конце– концов детски наивной и детски беспомощной, — отразились в судорожных корчах мужицкой Украины… Выручала лишь организованность партии, выручал инстинкт пролетария, выручала неорганизованность крестьянской массы да отчасти тот авторитет, который мы — как большевики — все же имели в ее глазах».
Насколько трудно было руководить этой крестьянской стихией и вместе с тем насколько необходимо было это руководство со стороны пролетариата и его партии, видно из целого ряда примеров деятельности партизанских крестьянских отрядов. Взять хотя бы партизана Гребенку. Он организовал при гетманщине в Тараще грандиозное восстание, охватившее несколько уездов, оттянувшее на себя три немецкие дивизии, с которыми он дрался в течение полутора месяцев. Гребенка с большим искусством, выдержкой и героизмом вывел свои отряды с конницей, пехотой и артиллерией из Киевской губернии через Днепр, Полтавщину и Черниговщину в Курскую губернию. И тем не менее, борясь вначале за советскую власть, Гребенка все-таки подпал под влияние кулацкой стихии, выступил против советской власти, против «коммунии», против революции и к тому же был умело использован деникинцами. То же было и с отрядами Коцура, Туза, Перенко, Махно, Григортьева, в Самарской губернии — Сапожкова, в Сибири — Новоселова и Рогова и др.
Однако нужно отметить, что крестьянство в бедняцкой и середняцкой своей массе стояло более устойчиво на стороне советской власти. После первой измены Махно Советам от него сразу отхлынули массы. Его анархические идеи не были восприняты крестьянством. Не нашел сочувствия у крестьян по той же причине и Петлюра, и целый ряд других атаманов: Тютюник, Зеленый, Соколовский, Струк, Ангел и др.
Все они под конец остались главарями небольших банд, скрывавшихся в лесах от мести своих же односельчан. В тоже время крестьянство в борьбе с деникинщиной, не нашедшее в батьках и атаманах отражения своих интересов, начало организовывать свои отряды, создававшиеся стихийно отдельными островками в бушующем море белогвардейского разгула…» [86]
86
Мальт М. Деникинщина и крестьянство/Пролетарская революция. 1924. № 1 (24); 4 (27)..
Подобная особенность крестьянского партизанства наблюдалась и в иностранных государствах.
Например, в Мексике крестьянское партизанское движение шло под лозунгом — бей помещиков, полицию и чиновников. В партизаны уходили крестьяне поголовно; особенно это имело место в 1915 году, в период революционной борьбы против военной диктатуры и господства иностранных капиталистов.
Мелкие крестьянские отряды быстро превратились в крупные партизанские армии. Наиболее выделялись две армии — одна под руководством партизана-крестьянина Эмильяна Сапата, другая Франциска Вилля.
Первая требовала:
1) возврата крестьянам безвозмездно всех расхищенных общественных земель;
2) выкупа помещичьих земель и раздела их между всеми, желающими заниматься земледелием, причем каждому помещику оставлялось 100–200 десятин пахотной земли и часть пастбищ.
Вторая сильно напоминала «махновскую» армию. «Виллисты» не имели никакой программы. Их лозунгом было «бей помещиков и врагов революции», но они не разбирались, кто действительно враг революции. Их начальник Вилли и его «генералы», захватывая помещичьи имения, часто делили их между собой и сами становились помещиками. Они не считали грехом «разбогатеть на революции». Но все-таки эти армии свалили военную диктатуру, и Сапата с Виллем заняли столицу Мексиканского государства. Тут еще раз выяснилась возможность организовать чисто крестьянскую власть. Постояв недолго в столице, Сапата и Вилля вернулись в свои места. Мексика оказалась без правительства. Этим воспользовались либеральные мексиканские помещики и интеллигенция и, организовав свое «революционное правительство», сделали президентом Мексики хитрого помещика Венустиана Карранцу, агенты которого в 1919 году убили Сапату… [87]
87
Диего Ортега. Аграрный вопрос и крестьянское движение в Мексике. М, 1928. Ср.: Вольский А. История мексиканской революции. М., 1928.