Мальчик из Фракии
Шрифт:
– Все верно, но в краю варваров мы обходимся проводниками. Не говори мне, что римляне когда-то владели областью за рекой, а ты мог бы сделать мне копию со старых карт. Даже лучшая работа оказалась бы здесь не точна. Мои дела требуют полного представления о маршрутах в империи, о реках, горах, портах и городах. За это я и готов тебе сейчас заплатить.
Евгений доброжелательно поклонился. Слово «заплатить» понравилось картографу. Лицо его теперь излучало внимание и открытость. Он поднялся и предложил гостю подняться на второй этаж в мастерскую.
– Ты выглядишь очень сурово для купца, но я понимаю, по-другому – без оружия –
– Только сила и молитва могут защитить христианина в пути за Дунай, – промолвил Валент. – Твоя помощь, надеюсь, позволит нам ускорить доставку товара.
– Прости мое любопытство, почтенный, я изучаю земную твердь и всегда стараюсь знать то, чего, как ты сказал, нет среди старых карт. Среди моих знакомых нет торговцев бывавших за Дунаем. Доходное ли дело, которым ты занят?
– Не только черный перец приносит мне некоторые барыши, – с терпением ответил Валент, которому совсем не нравились вопросы Евгения. – Покупка и продажа рабов, гораздо надёжней. Варвары, не знающие света законов, охотно продают своих соплеменников. Таковы их нравы.
– Да, в таком деле нужно знать все рынки Византии.
– Не выгодно отдавать другим ценный товар в Мизии, гораздо лучше сбыть его самому ближе к югу.
– Да, да, да, – закряхтел Евгений, поднимаясь по скрипучим ступеням: ответы Валента успокоили его подозрительность.
Покупатель выдохнул и мысленно выругался. Любопытство никогда не нравилось ему, особенно когда принуждало выкручиваться всеми силами. «Каким бы не оказался завтрашний день, но карты империи мне могут очень пригодиться. Жаль, что Роман не сумел достать их для меня в Италии».
Картограф не был еще очень стар, но громоздившийся на коротких ножках живот мешал ему уверенно двигаться. Неестественно худыми руками он придерживался стен, помогая себе ползти вверх. Пользуясь моментом, Валент внимательней рассмотрел Евгения. Жидкая белая борода не украшала и не уродовала лица картографа, а большой от природы нос терялся на фоне тяжёлых от жира щек. Одет был хозяин лавки в простую серую тунику.
– Жена, принеси мне вина! – закричал Евгений, даже не подумавший угостить гостя. – Хочу пить! И позови сюда учеников, хватит им спать!
Валент беззвучно усмехнулся, шагнув вслед за хозяином лавки в мастерскую. Среди пыльных полок и заваленных черновым папирусом столов он вскоре нашел то, что искал. На покупку большой пергаментной карты в кожаном футляре ушли почти все оставшиеся деньги. Шесть дополнявших ее папирусных карт, явно выполненных учениками, Евгений уступил почти даром.
– Ты ведь понимаешь, почтенный, папирус привозят к нам из Египта. Но пергамент у меня всегда первоклассный. За него недешево приходится платить. Его ведь изготовляют из шкур животных вымоченных в известковом растворе. Это все-таки не тростник с Нила, – произнес картограф заискивающим тоном, как бы оправдываясь. В душе он был доволен.
Валент чувствовал, как с каждой отсчитываемой монетой подозрительность хозяина исчезала. Получив все причитавшееся в золоте, Евгений заулыбался и стал очень любезен. «Я вижу, ты любишь деньги больше, чем мощи святых», – отметил гость. Он решил не отталкивать Евгения. Знакомство с картографом могло еще пригодиться. Его связи тоже могли оказаться небесполезны. Кто знал, что предстояло впереди?
– Пенелопа, принеси нам еще вина! – прокричал хозяин. – Добродетельный гость,
– Прекрасная идея.
Они пересели за другой стол. Тощая служанка поставила на стол кувшин и чистый стакан. Хозяин разлил вино. Они остались наедине. Двоих учеников Евгений отослал сразу, как речь зашла об оплате.
– Как все теперь дорого. За чернила приходится платить как за молоко богоматери. Да простит меня господь за такое сравнение! Они ведь не исцеляют от любой болезни. Ими только можно писать. Кто вернет нам «золотой век» Юстиниана, когда казна мудрого Анастасия всем начала приносить пользу? [27] В те лета мое ремесло давало немало. Теперь? Нет. Благо, что моя единственная дочь выбилась в люди. Достойный, достойный выбор.
27
Анастасий I Дикор – византийский император с 491 по 518 год. Талантливый администратор, скопил крупные денежные средства: 320 тысяч фунтов золота. Это позволило Юстиниану в первые годы правления широко тратить на собственные политические проекты.
Покупатель сочувственно вздохнул. Они выпили. Вино не оказалось чересчур кислым, но немного горчило. «Всегда считал иллирийские вина хуже даже македонских», – подумал Валент. Хозяин поморщился. Выкатил красные глаза.
– Ты не поверишь, почтенный. Она замужем за важным чиновником в столице.
– В наши дни непросто прокормить семью. Еще сложней удачно устроить детей. Каждому приходится изыскивать разумные пути к счастью у очага.
– Да, да, – промычал картограф.
Вино снова потекло в глиняные стаканы. Валент заметил, что не только оно доставляло хозяину радость. Толстые проворные пальцы Евгения ласкали мягкую замшу кошелька. Солиды в нем согревали сердце старого ловкача.
– Скажи, почтенный Валент, бывают ли у тебя важные дела в Константинополе?
– Вполне возможно вскоре… – сухо ответил посетитель.
– Да, да. Все понимаю, – откашлялся старик. Он решил не проявлять дальше любопытство, а сразу сделать предложение, которое делал каждому серьезному покупателю: – Мой зять, Ефремий, достойный человек, со многими знакомствами в столице. Он важное лицо при логофете ведомства взыскания налогов. [28] Ссылайся на меня, если понадобится помощь. Он не откажет. Берет немного.
28
Логофет (rationalis) – должность управляющего ведомством. Логофет казны – один из важнейших чиновников в византийском государстве, отвечавший за финансы империи, сбор налогов.
– Спасибо за совет, почтенный Евгений.
– Ефремий, его зовут. Ох, что за время, – наигранно произнес картограф. – Несправедливости так часто происходят. Так часто…
– Как только будет нужно, сразу обращусь.
Ставни были широко раскрыты. Вечерний свет, падавший на кожу, ласкал неназойливым теплом. С улицы доносились голоса лоточников. Изредка раздавались выкрики строителей. Они ремонтировали крышу соседнего дома. Усталые люди медленно выкладывали черепицу.
– Мне тоже не мешало бы поправить крышу, – пожаловался Евгений.