Мальчик из Фракии
Шрифт:
– Слава! Слава князю! – хором грянули готы.
– Клянемся перед богом служить тебе все. И те, кто остался в домах своих тоже принесут эту клятву, – произнес Феодагат. – Как только скажешь, будем все с тобой в любом деле. В походе или на пиру. Мечи наши и жизни наши отныне твои.
– Клянемся! – закричали воины.
Амвросий зачарованно следил за происходящим. Он принимал на веру все, что видел и слышал. Сердце ребенка замирало. Голод утихал и забывался. Даврит виделся мальчику могучим и несокрушимым, его непременно должны были бояться и уважать все – даже враги.
– Вы приняли от меня землю для домов и хлебов своих. Примите и угощение
– Слава! Слава, Даврите! – вновь грянули голоса.
5
Празднество шло всюду. В просторных домах, на белых улицах – везде стояли богатые столы. На них во множестве громоздились хлеба и всевозможные пироги. Мяса, вина и меда имелось вдоволь. Целые туши жарились на вертелах. Сладким потоком лился дурманящий разум мед. Из бочек он попадал в глиняные объемные кружки, проливаясь потом в раскрытые рты. Смачные звуки произносили языки. Песни лились вместе с вином. Готы и дружинники-склавины братались, клялись не покидать друг друга в бою.
Феодагат и другие вожди пировали у князя. Могучей рукой поднимал Даврит свой полный вина золотой кубок за удачу в походе, за дружбу и храбрость. Десятки чаш взлетали с ним вместе. Грозно ревели голоса в клятвах и боевых гимнах:
Держу копье в своей руке. Рублю неумолимо.Пусть враг дрожит. Пусть кровь бежит, рекой по травам спящим.Пусть победит лишь тот из нас, кто воин настоящий.Все было новым для Амвросия. Готы усадили мальчика рядом с собой в длинном низком доме. Здесь, как и всюду, стояли полные угощений столы. С наслаждением малыш принялся за еду и питье. Никогда в жизни он не видел столько пищи. Всеми рыбными и ягодными пирогами, тушами быков, свиней и баранов можно было, наверное, не раз накормить тысячи людей. Удивительным образом все это за один вечер должно было уместиться в гораздо меньшем числе животов.
Смех и песни не утихали повсюду. Горделиво ревели за стеной боевые кличи. Не лаяли только псы. Сытые лениво валялись на полу, а голодные с вопрошающими взглядами ожидали лакомых костей.
– Хвала Иисусу, я нашел все, что хочу от жизни, – шутливо кряхтел Алавив, орудуя острым ножом в прекрасно обжаренной кабаньей туше. – Ведь как хорошо, когда вино и мясо заполняют живот.
– Такой живот и щадить не хочется? – посмеивались слегка захмелевшие воины.
– Давай вырезай кусок посочней! В кабаньем сале заключено все мужское счастье. Ведь если не поесть то и не поспать, а если и не поспать, то и не полюбиться всласть. А уж головную боль вином без жирного ломтя и вовсе не разогнать!
– Особенно тем, у кого дурь в голове, особенно не помешает поесть! И еще, люди говорят…
– У кого это здесь болит голова? Моя никогда не болит.
– Чего ей болеть, это же кость.
Горячий жир бежал по ножу Алавива. Отрезав большой кусок мяса, молодой гот разделил его на две части. Одну он взял себе, а другую, поменьше, – положил Амвросию, поучительно добавив:
– Вина больше не пей! Мал еще.
Мальчик неестественно кивнул и принялся есть. Выпитый мед уже немного ударил ему в голову. Оторваться от напитка казалось невозможным. Притягивали аромат, сладкая легкость и пряное чувство во рту, возникавшее после каждого глотка. Мед пился незаметно, но также незаметно он
– Вы все в первый раз пришли за Дунай, а я бывал уже тут однажды, – говорил, прищуриваясь, белобородый гот. – Каждый слышал, что наши предки ушли из этих мест из-за гуннов. Но это все басни. Басни, я говорю! Вы думаете будто гунны, явившись из степей, победили наш великий народ? Не верьте! Взгляните на себя, на наши мечи и коней. Все дело в русалках появившихся в здешних реках! Слышите?
– Ну, это еще что за сказки? – вмешался Алавив.
– Тише ты! – зашипели другие воины, которым страшно хотелось узнать, что же будет дальше. – Тише!
– Ну, вот, – возмущенным шепотом пожаловался молодой гот единственному оставшемуся собеседнику – маленькому Амвросию. – Не слушай их, юный друг, не слушай! Все это вранье. Врут!
Алавив сделал осуждающий жест и сморщил лицо. Язык его начал заплетаться. Он умолк. Положил затуманенное лицо на сложенные руки.
– Все слушайте, – продолжал рассказчик, сумевший заставить замолчать две дюжины глоток. – Склавины подтвердят каждое мое слово, потому, что давно уже живут в этих местах. Они то знают!
– Ну, а ты то чего знаешь? – с недоверием спросил один из пирующих.
– Девы с рыбьими хвостами есть тут в каждой реке! Зимой они спят в подводных норах, а весной выплывают на охоту. И ищут они не других таких же рыб. Не-е-ет! Ищут они молодых мужчин, тех, у кого еще нет жен. Сладкими речами они заманивают их в зеленую муть. Никто не может удержаться, так велик соблазн. А там! О, ужас! Они пожирают доверчивых юношей.
Варвары слушали, не произнося ни звука. Некоторые даже начали креститься, обращая пьяные мысли к богу на небесах – единственному и всемогущему, а потому способному защитить. Даже мальчик затаил дыхание, мгновенно протрезвев от страха.
– Когда воды стали полны этих тварей с чудными ликами, наши короли решили что одну из них надо изловить. Но сделать это смогла лишь девушка, дочь старого рыбака. До зари бродила она у воды переодетая парнем. Две русалки подплыли к ней, соблазняя песнями и обещаниями. «Иди купаться с нами, ночь так хороша!» – напевали они. Но рыбачка не поддавалась им и вот одна из рыбохвостых дев выбралась на песок, чтобы вблизи околдовать упорного юношу. И тогда сеть спутала ее от головы до хвоста. «Попалась, проклятая тварь!» – закричала дочь рыбака. На голос ее из деревни прибежали мужчины. На повозке они доставили русалку к своему королю. Тот спросил рыбу грозно, зачем русалки изводят парней. Но рыба молчала. Без воды продержали ее три дня в подземелье.
– Что же было дальше?
– Она созналась! Когда дружинники короля вывели ее на свет для допроса, это была уже не прекрасная дева с зелеными волосами, а страшная сморщенная старуха! Ужас охватил всех…
Рыба заговорила. Голос ее был хриплым и злым. «Вы хотели знать, зачем мы русалки губим юные души? Я все вам скажу, если обещаете отпустить меня в воды умереть, ибо воздух земли состарил меня», – промолвила она. В оцепенении все ждали дальнейших слов. Шепотом рыба поведала: без юной крови мужчин не может жить ни одна русалка и не могут они плодиться в водах. Король сдержал обещание, рыбу отнесли к воде. Но как только она отплыла от берега, голос ее вновь зазвучал звонко: «Страшную тайну заставили вы меня выдать! Отныне я проклинаю вас в свой предсмертный миг. С этой ночи и до осени сестры мои погубят всех юношей ваших. Народ ваш сгинет, а села и города его станут пеплом».