Мальчик-капитальчик. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги
Шрифт:
Я выхватил портсигар у него из рук и бросил на стол. Только теперь мальчишка в полной мере осознал мое присутствие.
– Дьявольская наглость, будь я проклят! – фыркнул он.
Особенности нового ученика проявлялись одна за другой. Я понял, что имел в виду директор, когда говорил о его манере выражаться.
– Не чертыхайся! – одернул я.
Некоторое время мы пристально разглядывали друг друга.
– Вы кто? – спросил он.
Я назвал себя.
– А чего пристаете?
– Мне платят, чтобы приставал. Это долг преподавателя.
–
– Один из них. Кстати, напомню одну небольшую формальность: в ходе наших оживленных бесед ты должен обращаться ко мне «сэр».
– Как-как? Да идите вы!
– Прошу прощения?
– Идите лесом!
Кажется, он имел в виду, что рассмотрел мое предложение, но сожалеет о невозможности его принять.
– Ты разве не обращался к своему учителю «сэр», когда жил дома?
– Чего? С вами обхохочешься, животики надорвешь.
– Как я вижу, к старшим ты особого уважения не питаешь?
– Это вы про учителей? Еще чего!
– Ты говоришь о них во множественном числе. Что, кроме мистера Бростера были и другие?
– А как же, – расхохотался он, – мильен, не меньше!
– Чертовски не повезло бедолагам, – усмехнулся я.
– Ну, и кто из нас чертыхается?
– Ладно, просто не повезло, – признал я его правоту. – И что с ними случилось – свели счеты с жизнью?
– Уволились. Не их вина, я крепкий орешек – имейте в виду. – Мальчишка потянулся к портсигару, но я проворно сунул его в карман. – Да ладно вам, достали уже!
– Это чувство взаимно.
– Думаете, вам все можно? Надувать щеки и командовать?
– Весьма точное определение моих обязанностей.
– Ошибаетесь! Я про вашу лавочку все уже знаю, главный пустомеля по дороге только и делал, что болтал. – Характеристику, данную мистеру Эбни, трудно было не признать удачной. – Он тут единственный босс, и наказывать учеников никто больше не может. Только троньте и вылетите вон! А сам он не станет, потому что мой отец платит ему вдвое, и он до дрожи в коленках боится меня потерять, если вдруг что.
– Ну, в принципе, так оно и есть.
– Даже не сомневайтесь.
Я окинул взглядом развалившегося в кресле пузана.
– Забавный ты малыш.
Он сердито набычился, маленькие глазки сверкнули.
– Но-но, вы не нарывайтесь, знаете ли! Совсем обнаглели. Что вы о себе возомнили?! Да кто вы такой?
– Я – твой ангел-хранитель! Тот, кто возьмет тебя в оборот и сделает лучиком семейного счастья. Я знаю таких, как ты, вдоль и поперек, повидал в Америке среди ваших родных небоскребов. Перекормленные сынки миллионеров все на один лад – если папаша не пристроит к делу, пока не вышли из коротких штанишек, пиши пропало. Воображают себя центром вселенной, а когда оказывается, что все не так, получают, что заслужили, с процентами! – Меня несло, хоть он и пытался перебить. Я увлекся любимой темой, над которой размышлял с того самого вечера, когда получил некое письмо в клубе. – Знавал я одного типа, который начинал в точности, как ты. Денег у него было полно, он никогда
Мальчик-капитальчик зевнул.
– Да чего там, валяйте, если нравится.
– Ладно, это история долгая, так что не стану сильно докучать. Короче, мораль в том, что мальчика, которого ждут большие деньги, просто необходимо брать в ежовые рукавицы и учить уму-разуму, пока он еще не вырос.
– Болтовня одна. – Он лениво потянулся. – Ну и как, интересно, вы собираетесь это делать?
Я задумчиво окинул его взглядом.
– М-м… с чего же начать? Мне кажется, сейчас тебе больше всего необходимы физические упражнения. Будем каждый день вместе бегать, и к концу недели ты себя не узнаешь.
– Послушайте, если вы задумали меня гонять…
– Возьму за ручонку и побегу, и никуда ты не денешься! Зато спустя годы, когда выиграешь марафон на Олимпийских играх, придешь ко мне со слезами на глазах и скажешь…
– Что еще за сопли?!
– Может, и так скажешь. – Я глянул на часы. – Между прочим, кое-кому пора в кроватку, время позднее.
Он изумленно вытаращился:
– Что?!
– Да-да.
Казалось, это его больше насмешило, чем разозлило.
– Во сколько, вы думаете, я обычно ложусь?
– Я знаю, когда ты будешь ложиться здесь – в девять часов.
Словно в подтверждение, дверь открылась и вошла домоправительница.
– Полагаю, мистер Бернс, мальчику пора в постель.
– Я ему только что об этом сообщил, миссис Атвелл.
– Да вы спятили! – фыркнул Капитальчик. – Ни за что!
Она в отчаянии повернулась ко мне:
– Впервые вижу такого мальчика!
Сейчас на кону стоял весь механизм школы. От любой нерешительности авторитет власти пошатнется, и восстановить его потом будет непросто. Ситуация взывала к действию.
Я наклонился и выдрал элитного отпрыска из кресла, будто устрицу из раковины. Всю дорогу он с визгом лягал меня в живот и в колени, визжал и на лестнице, пока я тащил его наверх, и не умолкал до самой своей комнаты.
Полчаса спустя я сидел в кабинете, задумчиво покуривая. С линии боевого соприкосновения поступали доклады об угрюмой и, возможно, лишь временной покорности противника судьбе. Капитальчик лежал в постели, нехотя подчинившись обстоятельствам, а во взрослой части населения царило еле сдерживаемое ликование. Директор смотрел довольно, а домоправительница не скрывала торжества во взгляде. Я стал героем дня.
Однако ликовал ли я сам? Нет, меня не оставляла тревожная задумчивость. На моем пути возникли непредвиденные трудности. До сих пор я рассматривал похищение как нечто абстрактное, не учитывая личных факторов. Если в воображении и рисовалась какая-то картинка, то самая благостная: я крадучись ухожу в ночь с покорным ребенком, чья маленькая ручка доверчиво покоится в моей. Теперь я видел и слышал Огдена Форда и подозревал, что похитить его хоть сколько-нибудь по-тихому возможно лишь с помощью хлороформа.