Мальчик который не спит
Шрифт:
— Если переживу скачок…
— Нет, Дэнис, ты не понял, — остановила меня Деметра. — Артефакторика Поттеров за раз сжирает всю твою магическую силу. Ровно до лёгкого магического истощения. При этом чем больше объём твоей силы, тем дольше ты восстанавливаешься. Да, ты создаёшь и более мощные артефакты. Но если сейчас ты к завтрашнему утру будешь бодрым и хрустящим как огурец, то после скачка в двадцать восстанавливаться будешь около месяца. И главное правило безопасной артефакторики Поттеров — не заниматься ею при неполном запасе сил. Иначе лёгкое магическое истощение может окончиться сильным истощением или смертью. Второе более вероятно.
— Получилось! —
Мы с Деметрой с интересом посмотрели на небольшой кубик на столе, появившийся перед Миюри.
— А если у меня артефакторика пожирает всю силу, то что происходит с Миюри?
— Вот я дура, — сказала Деметра, когда глаза Миюри закатились, и она грохнулась в обморок.
— Всё нормально, — успокоила меня Деметра, которая была уже рядом. — На моей территории ей ничего не угрожает. Сейчас накачаю силой, а потом придётся придумывать что-то…
— Не заниматься артефакторикой, например, — покачал я головой, нежно поглаживая отключившуюся макушку.
— Видимо так, — вздохнула Деметра. — Я и правда не подумала, что у магического создания, подобного Миюри, всё будет совсем иначе. Нужно посмотреть в запасах, может, какой артефакт есть…
В общем, Миюри пока занималась классической магией. Протего там, Экспеллиармус и всё в таком духе. Мой питомец, обретший плоть, носился по всей территории Поттеров и гонял всю живность в округе.
Какой артефакт создала Миюри, мы так и не узнали. Она нам просто не сказала, забрав артефакт себе и больше не показывая. Мы не возражали, не став лезть с расспросами.
Ну а я за эти дни создал ещё четыре артефакта, каждый раз доводя себя до истощения.
Артефакты, правда, были так себе. Один магический накопитель в виде браслета, который подошёл Миюри, но был настолько слаб в объёме, что и Люмос с него не создать.
Одну одноразовую световую гранату, которая взорвалась у меня в руках, и я целый день ходил с зайчиками перед глазами. Хотя я пытался создать мощный светильник, чтобы разгонять тьму на большие территории. Собственно, его я и создал, только тьму он разгонял меньше секунды.
Ошейник для шиншиллы. Он был связан с браслетом на моей руке невидимой нитью, и в случае чего я мог притянуть своего питомца. Зачем он мне? Да просто так.
Нож. Он резал бумагу как сталь, но кроме неё ничего не резал. А я ведь хотел создать такой нож, который будет резать сталь как бумагу. Вот только с артефактами, созданными с помощью дара Поттеров, приходилось задавать условия куда более чётче.
На пятый день я попытался задать куда больше условий и получил лишь магическое истощение на выходе. Сила ушла как вода в песок, а артефакт не получился.
— Вот ты и наткнулся на первое ограничение, — довольно покивала Деметра, когда я пришёл к ней за консультацией. — Ты слишком слаб, чтобы создавать сложные артефакты. Я вообще сказала тебе попытаться повторить если не первый артефакт, то хотя бы любой другой.
— Ну, получается, — развожу руками и сажусь рядом с Деметрой. — О, эту книгу я читал…
— Молодец, но толку от неё нет, — отмахнулась женщина. — Этот месяц мы тратим на артефакторику и попытку решить проблему Миюри. После этого будем заниматься уже вами с Гарри. Твоя магия уже стабилизировалась, но недостаточно. Как сегодня спалось?
— Кошмаров не было, Поттера не было, — отчитался я.
Деметра так хорошо повлияла на меня, что я теперь спал каждую ночь. Никаких сновидений, библиотек и Поттеров. Просто
На девятый день наступил откат. Я просто не смог встать с постели. И не потому что я не мог. Нет, я не хотел. Абсолютно ничего. Всепоглощающая апатия накрыла меня. Я дышал и то потому, что не мог самостоятельно прекратить тот процесс, контролируемый мозгом отдельно от меня.
— Я не говорила тебе об этом, но у каждого Поттера есть откат на их дар, — поясняла мне Деметра, когда я пялился в потолок и изредка рефлекторно моргал. — Как ты понимаешь, ваша артефакторика работает так, что влияет на основу мира и саму ткань реальности. Можно сказать, что вы частично овладели силой истинных богов. Не поделкой, как я или мои братья. Нет. Истинные боги могут одним своим словом превратить мир в кружку и испить из неё утренний кофе. Вот и с Поттерами так же. Но у всего есть цена. Кроме траты полного запаса магии, вы в определённый момент ещё и в апатию впадаете. Вот как у тебя. Первый приступ длится сутки, после чего происходит полное выздоровление без последствий. После чего ты опять можешь творить артефакты. В твоём случае не более восьми артефактов подряд, после чего ты должен сделать перерыв ровно в четыре дня. Не послушаешь — и придёт новый откат, но уже на неделю. Сам понимаешь, что с тобой будет в этом случае. Если переживёшь и доведёшь себя до отката, то он продлится полгода. Просто следи за временем и не ошибайся. Ну и домовика держи поближе, а то всякое бывает. А теперь отдыхай до завтра.
Я и отдыхал, тупо пялясь в потолок. За мной следил Тик, и периодически заскакивала Миюри, жалостливо поглаживая меня по щеке. А на следующий день Деметра наконец-то начала нас обучать основам.
— Первое, что вы должны запомнить, — род превыше всего, — сказала Деметра, устроив в одной из гостиных учебный класс.
— Это же очевидно, — удивился я.
— Нет, Дэн, совершенно не очевидно, — вздохнула Деметра. — Каждый член рода ровно в четырнадцать лет даёт клятву.
— Почему в четырнадцать? — спросила Миюри.
— Малое совершеннолетие, которое дарует магу какой-то свой дар… У маглорождённых это практически никак не выражается, а вот у чистокровных дар может быть очень сильным. Не артефакторика Поттеров, но иногда сопоставимо. Тогда же с мага спадают все клятвы, которые он давал до этого. Так что все ваши детские клятвы с подружками продержатся ровно до четырнадцати лет, после чего тебя можно будет послать далеко и надолго.
— Значит, они знали, — задумался я.
— Не факт, — улыбнулась Деметра. — Хогвартс всё же не обычная школа, а подготовка к большому миру. Детям не всегда сообщают о таких подробностях, после чего те дают клятву роду, и вот тогда родители говорят с ними по душам. Иногда такое всплывает, что волосы дыбом становятся. Кажется, что могут натворить детишки до четырнадцати лет?
— Многое? — спросила Миюри. — Что? Я знала двенадцатилетних стражников, которые отбивали на стене атаку противника. Столько крови на руках не у каждого убийцы бывает за всю жизнь. А тут двенадцатилетний шкет выпускает кишки штурмовикам.
— Вот-вот, — согласно закивала Деметра. — Чаще это просто мелочные тайны, но твои девицы расскажут своим родственникам всё, что знают. Как думаешь, что будет потом?
— Ничего хорошего, — поморщился я.
— Кстати, есть у меня подозрение, что твой дар видеть души — это именно дар малого совершеннолетия, — задумалась Деметра. — Поттер-то его не прошёл, а вот у тебя оно уже было. И плевать, что в другом мире.