Мальчик, который умер
Шрифт:
– Может, кто из соседей отпишется, – старший лейтенант нашёл глазами протокол осмотра места происшествия, который лежал на столе Соколова.
– На месте нашли что-нибудь?
Наматывая на шею шарф, Соколов мотнул головой.
Мусора кучу, как всегда. Ничего сверхъестественного.
«Ничего сверхъестественного», – повторил про себя Ползин, рассеяно изучая взглядом бумаги на столе коллеги.
Соколов, накинув куртку, предположил:
– Наркоман?
– Чего?
– Наркоман на пацана напал, – Соколов застегнул молнию
– Да не девяностые уже, – пожал плечами Ползин, – и мы не в цыганском посёлке, где нарики как у себя дома гуляют.
Соколов нырнул под стол и вытащил оттуда потёртый кожаный дипломат.
– Я же просто версии накидываю, Женёк. На подумать.
Ползин, погружённый в свои мысли, оставил реплику коллеги без ответа.
– Ну, бывай. Долго не сиди, – Соколов махнул рукой и вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, старший лейтенант дотянулся до листка с показаниями потерпевшего мальчика. Ползин откинулся на спинку стула и пробежал по строчкам глазами:
«… Неизвестный мне мужчина положил сзади руку мне на плечо и назвал по имени. Я обернулся. Мужчина предпринял попытку уколоть меня острым предметом, но я толкнул его и убежал. Добежав до трамвайной остановки, я стал громко звать на помощь. Мужчина тем временем скрылся. Откуда мужчине было известно моё имя, знать не могу.
С моих слов записано верно.
Мною прочитано…»
Ползин вспомнил, как всё ещё трясущийся от страха мальчик, всхлипывая, старательно выводил фамилию под показаниями. Сердце сжалось. В голову сразу полезли непрошеные воспоминания, которые Ползин торопливо от себя отогнал. Нужно сосредоточиться на деле.
Мужчина перевёл взгляд на фоторобот. Никаких бросающихся в глаза примет мальчик не заметил, одежду запомнить не смог, определить возраст – тоже. Им, десятилетним, даже старшеклассники кажутся взрослыми дядьками. Чего уж говорить об остальных. Поэтому с экрана смотрело обычное, ничем не примечательное лицо: глаза – как у всех, нос – как у всех, губы – ну понятно. Единственная деталь – это нечто над правой бровью. Хотя холод собачий же, все в шапках. Может, это бирка какая или грязь.
Ясно, что Шарову, начальнику отдела, захочется скорого раскрытия. И, если Соколов выскажет свои предположения, то завтра прямо с утра наряд завалится в ближайший к месту происшествия притон. Там арестуют первого попавшегося наркомана, Шаров дело закроет и забудет.
Но Ползин забыть не мог. Что-то мешало. Он выудил из-под стопки бумаг телефон и быстро напечатал Соколову СМС-сообщение:
«Не говори пока Шарову про нариков. Хочу кое-что проверить завтра».
Глава 3
Антон присел на краешек парты Вероники и Кристины и, смахнув несуществующую пылинку с дорогих вельветовых брюк, осведомился:
– Что,
Класс, шумно переговариваясь, собирался на первый урок. Вид у всех был замёрзший и взъерошенный. Что неудивительно – в школе снова начались перебои с отоплением.
Вероника нахально улыбнулась Антону и перевела взгляд на подругу.
– Я пойду. И ещё Крис пойдёт.
Кристина вцепилась зубами в заусенец на указательном пальце и больно пнула подругу под партой. Но та и бровью не повела.
– А почему ты решил меня позвать?
Юля Васильева, сидящая на две парты дальше, преувеличенно громко о чём-то болтала с подругой. При этом взгляд бывшей девушки Антона был прикован к Веронике.
Тот пожал плечами:
– А ты против?
Вероника захихикала.
Антон перевёл взгляд на Кристину, и та уже набрала воздуха в лёгкие, попутно придумывая что ответить. Услышав спасительный звонок, она с облегчением выдохнула.
В кабинет вошёл Николай Петрович – директор школы.
Антон с неохотой ретировался за последнюю парту. За директором в кабинет зашёл молодой светловолосый мужчина, одетый, словно в противоположность светлым волосам и коже, во всё чёрное. Отглаженные брюки, рубашка и даже галстук – всё в гамме беззвёздной ночи. В руке неизвестный мужчина держал чёрный же дипломат.
– У нас что, похороны? – подал голос сосед Антона, Эдик, и уже собирался расхохотаться, но, встретившись взглядом с директором, подавился собственным смешком.
– Ребята, садитесь, – директор кивнул, – рад представить вашего нового учителя по литературе – Игоря Станиславовича.
По классу прокатился лёгкий шепоток и хихиканье. Дождавшись, когда всё стихнет, директор окинул учеников цепким взглядом, который будто говорил: «Я узнаю всё, что происходит в этом кабинете. Даже если меня здесь не будет». Затем он снова коротко кивнул.
– Занимайтесь.
И вышел из кабинета.
Игорь Станиславович сел за учительский стол и открыл журнал.
– Что же, давайте знакомиться…
Вероника тут же ткнула Кристину пальцем в бок и зашипела:
– Глянь!
– Что? – не поняла Кристина.
– На руку преподу новому. На правую!
Кристина пристально взглянула на Игоря Станиславовича. Рука как рука. Он, наверное, левша, потому что, пока листает журнал, правая лежит на столе. Слишком неподвижная рука.
Кристина повернулась к подруге.
– Это что, протез?
– Прикинь! Я тоже не сразу поняла.
Кристина снова кинула взгляд в сторону учительского стола.
– Интересно, что случилось?
Вероника вытаращила глаза.
– Наверняка это какая-то трагическая история про любовь!
– Девушки!
Оклик учителя заставил обеих втянуть голову в плечи. Игорь Станиславович спокойно смотрел на подруг, но от этого взгляда Кристине захотелось залезть под парту.
– Ваши фамилии?
Крис, уставившись на парту, покраснела.