Мальчик нарасхват
Шрифт:
Вздохнув, я все же вошел в подъезд, с наслаждением ощущая его прохладу. До четвертого этажа шел, останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы подольше отдохнуть от жарищи. У двери своей квартиры я в последний раз оглянулся, почесал щеку и все же постучался. А подняв глаза, хмуро заметил, что какая-то скотина подожгла мне кнопку дверного звонка. Вот шпана, поймаю, руки поотрываю!
Дверь мне открыла Юлька. Когда разувался, среди множества пар обуви заметил еще одну пару ярко-красных туфель на немыслимом каблуке, которые
– У нас что, гости?
Девочка кивнула. Как зовут гостью, она не знала, но сказала, что это какая-то женщина. Ну понятно, что на таких каблучищах только женщины и способны ходить.
Заглянул на кухню. Света, прикрывая рот рукой, хихикала, а гостья что-то громко рассказывала, бурно жестикулируя руками. Заметив меня, обе женщины повернули головы. В гостье я признал знакомые черты. Кокетливо поправляя прическу, она поприветствовала меня:
– Здравствуй, Вадим!
– А, здравствуйте, - я кивнул.
Взял графин и отпил из горлышка. Света сердито, но с улыбкой прикрикнула на меня:
– Не пей из горла, кружку возьми! Помнишь Лену?
Я оторвался от питья и еще раз внимательно взглянул на гостью. Лена, хлопая своими ярко-накрашенными глазами, чуть ли не в умилении на меня уставилась. Я с сомнением покачал головой. Тогда Света укоризненно сказала:
– Ну, Вадик! Лена же тебе раньше часто всякие чупа-чупсы таскала, ну не помнишь, что ли?
Я едва не поперхнулся.
– Ч-чупа-чупсы?.. Конечно, я не помню!
– Склеротик, - фыркнула тетя и повернулась к своей подруге. – Не обижайся на него, у него всегда память плохая была.
– Ой, да нет, это и вправду довольно-таки давно было. Неудивительно, что он не помнит, - неловко улыбнулась гостья, а я, кинув быстрый взгляд на женщин, вышел из кухни и прикрыл за собой дверь.
Не ушел бы раньше, сам себе подписал бы смертный приговор. Меня обязательно втянули бы в какой-нибудь нудный разговор, в котором говорилось, что вот, как я вырос, каким стал. Ну их, лучше отсидеть где-нибудь в засаде, целее будешь.
Выйдя из кухни, я удивленно замер. А это еще что за чудо-юдо? Маленький мальчик на вид немного младше, чем Юлька, радостно скакал на диване за вопящей сестрой. Хмуро проследив за мальчуганом и подумав, что такими темпами я могу попрощаться с хорошей обивкой дивана, в замешательстве прошел в спальню.
И как я раньше не заметил ребенка, когда на кухню проходил? Странно.
В спальне меня ждал еще один сюрприз. Алина сидела рядом с пацаном, вернее, пацан сидел рядом с Алиной на опасно близком расстоянии. Да, сестра, как это ни странно, была дома. А все потому, что мы ее посадили на домашний арест на две недели.
Ну да, гулянка Алинке так просто с рук не сошла, Света решила ее наказать, а я только лишний раз поддержал тетю. И вот теперь, улыбаясь и
Насупившись, я громко кашлянул. Подростки, заметив меня, улыбаться перестали, пацан даже отодвинул стул от Алины, всем своим видом показывая, что он ничего от нее не хотел. Смерив его подозрительным взглядом, я подошел к шкафу, на ходу холодно проговорив:
– Что, развлекаемся?
– Угу, - сестра печально вздохнула, корча страдальную рожу Артему.
Тот едва наморщился в ответ. Думают, я не заметил? Отлично, уже и здесь я лишний!
Подавив в себе желание взорваться к чертовой матери, выдохнул. Снял рубашку, хотел аккуратно ее сложить, но вот незадача - ткань затрещала. Смотря на дырищу, напряженно понял, что такое вряд ли можно зашить. Вместе с треском воцарилось молчание. Спиной почувствовал взгляды. Замерев на несколько секунд, невозмутимо сложил рваную рубашку и положил на полочку в шкафу. Джинсы снимал более аккуратно все под теми же настороженными взглядами. С каменным лицом повернулся к двери. Подумав, я все же снял носки и бросил в уголок, кладбище носков. Все так же игнорируя взгляды подростков, нашел домашние штаны, надел их.
Выходя из комнаты, я на ходу развернулся к детям и, тыча указательным пальцем в пацана, с прищуром проговорил:
– Один метр.
По его нахмурившемуся виду могу предположить, что он меня понял без лишних слов. Вот и ладненько, я умных и понимающий детей всегда любил. Выйдя из спальни и громко захлопнув дверь, шумно отошел на несколько шагов. Подумав с пару минут, на цыпочках вернулся. Припал ухом к щели и прислушался.
– Вот достал, - приглушенный вздох. – Можно подумать, ты у нас тут маньячина ходячая.
Я, наверное, ослышался или Алина действительно сказала «достал»?
– Да уж, - пацан еще что-то сказал, но я не расслышал, потому как детский визг за спиной заглушил его слова. Еще больше напряг слух.
– Так ты пододвинься, ничего ж не видно!
– Нельзя, сказал же твой папаня ближе, чем на метр к тебе не садиться, вдруг увидит! Потом еще за решетку упечет, ну его нафиг.
Папаня?.. Решетка?..
– Да не обращай ты на него внимания, он всегда такой немного контуженный.
Я поперхнулся. Контуженный, значит! Алина сказала что-то еще, но я уже не слушал. Отняв ухо от двери, ушел куда подальше, обиженно сопя. Да уж извините, что я такой контуженный. Исправиться, что ли?
Погрузившись в глубокие думы, плюхнулся на диван. Дети тут же примолкли, видя на горизонте взрослого, который вторгся в их личное пространство. Но спустя минут десять-пятнадцать после придирчивых взглядов и скромной тусни, ребятня признала меня своим и уже без напущенной детской скромности носилась и пищала.