Мальчик нарасхват
Шрифт:
На работе дети мне в большинстве попадались спокойные, но если у кого-то глаза на мокром месте и были, ребятишек тут же кидались успокаивать мамы, папы, дедушки, бабушки. Я же обычно стоял в сторонке и терпеливо ждал окончание концерта. А оставшись один сразу с тремя доведенными до слез детьми, я весьма и весьма напрягся.
Что сделать? Как их успокоить? А что я вообще такого сделал? Всего лишь сказал, что делать так нельзя. И правильно сделал, потому что иначе детки войдут в раж и вконец станут избалованными сорванцам. Свете позвонить, что ли?..
Панически
Дрожащими руками вытащил пакетик с карамельками из холодильника. Развязать узелок долго не мог, поэтому, психанув, просто разорвал его. Сначала подумал вытащить по две штуки, но, плюнув, выгреб из мешочка сразу горсть сладкого. Насуплено вернулся обратно в гостиную.
Дети на мое появление никак не отреагировали, продолжая упиваться своим горем. Не зная, как привлечь их внимание, я кашлянул. Плач не прекратился, на меня даже никто не поднял глаз. Вздохнул.
Вот всегда так, вроде бы и моему имуществу причинили ущерб, но все равно я остался виноватым. Плюс еще до слез довел детей. А теперь совесть заедает, вот терпеть этого не могу!
Помявшись, подошел к Юле. Девочка, чувствуя, что я приблизился именно к ней, повысила на тон свои завывания. Я неловко свободной рукой потрепал ее по голове и опустился на корточки. Сестра вжала голову в плечи, я убито выдохнул.
Неужели я настолько ужасен? Не бил же вроде никого и не орал до хрипоты. Просто строго сказал, что делать так нельзя. Вашу ж…
– Юль?.. Смотри, конфетка. Хочешь конфетку?
Ощущая себя дураком, поднес горсть карамелек прямо к носу заплаканной сестры. Та неуверенно отодвинула ладони от лица и взглянула на приманку. Облегченно улыбнулся.
Осторожно приблизил горсть к лицу сестры. Потерев глаз, Юля свободной рукой насуплено взяла карамельку. Краем глаза я заметил, что остальная пузатая мелочь тоже заинтересовалась и выла не так надрывно. Вздохнув, я повернулся и к ним.
Если честно, этот детский сад мне вообще был по барабану, мне важно было лишь успокоить сестру, но раз Света доверила мне посидеть и с чужими детьми, не могу же я не оправдать ее надежд, правильно?
Вскоре от горсти конфет остались лишь воспоминания в виде фантиков. Зато в доме снова воцарился покой. Ну, в смысле, никто больше не рыдал. Я заставил детей сходить в ванную и по переменке умыть лица холодной водой. Пока стоял над их душой, хмурился и сомневался.
Надеюсь, дети усвоили урок и на стенах рисовать больше не будут. По крайней мере, мне хотелось, чтобы это поняла хотя бы младшая сестра. Очень странно, что она вообще такое натворила, вроде возраст у нее уже сознательный, и она должна понимать, что так делать нельзя – влетит к тому же нехило.
Все же ругать я больше никого не стал, опасаясь новой волны криков и слез, но из гостиной уходить никуда больше не стал. Лучше уж и вправду приглядеть за мелочью, мало ли. Я теперь опытный.
На стены с жизнерадостными наскальными рисунками старался не смотреть. Разместившись
Свету дождался ближе к вечеру. Все это время, до долгожданного прихода тети, я сидел у телевизора, не меняя позы. В голове к этому времени не осталось ни одной цензурной мысли, но ведь кругом дети – некому излить душу. Вот и приходиться сидеть, нервы на кулак накручивать.
Когда раздался тихий стук в дверь – Света всегда так стучится – я ринулся в прихожую, сам от себя не ожидая такой прыти. Распахнув дверь, я готов был обнять женщин до хруста костей и расцеловать их всех. Света отшатнулась.
– Вадик, с тобой что? Чего тебя так перекосило-то?
Я всего лишь помотал головой, затрудняясь дать однозначный ответ, и отошел в сторону.
– Купили что-нибудь?
– Мм? А, да, колготки там, белье. Ну, в общем, не думаю, что тебе будет интересно.
Я согласно кивнул, предвкушая тот момент, когда спиногрызов разберут по домам. Женщины ввалились в квартиру, кто-то закрыл дверь. Так как прихожая у меня маленькая и тесная, мне пришлось отойти. Пока наблюдал за тем, как все трое снимают обувь, меня кто-то спросил:
– Ну как детки? Не шалили?
– Ну… Не особо.
– Вот и ладушки. А ты суп им подогревал?
– Упс… Я, ну… Они не хотели есть.
– Как это?! Да нас с утра до вечера не было – и ты говоришь, что за это время дети не захотели кушать?
– Ну, да, - осторожно кинул взгляд на тетю.
Если бы Света умела убивать взглядом – я здесь уже не стоял бы. Ощущая на себе три тяжелых взгляда, быстро пробормотал:
– Но зато они попили чаю! – без чая.
– Господи, ну я же сказала не давать им сладкого, пока они суп не съедят! Дурья ты башка! – так как влепить мне крепкий добротный подзатыльник Свете было неудобно из-за роста, то она просто пихнула меня локтем под ребра. Я стерпел.
Женщины прошли в гостиную. А вот последующего предательства я просто никак не ожидал…
– Мама! – раздался мальчишеский хор и оба ребенка кинулись к своим матерям.
Нет, ну ладно бы они просто обрадовались приходу родительниц, но так в их глазах стояли слезы! Мстительно на меня поглядывая сквозь длинные ресницы, дети захныкали. Разумеется, все три женщины тут же переполошились, начали выяснять, в чем дело. И только Юля стояла в сторонке и виновато на меня смотрела.
В общем, когда выяснилось, что детей довел именно я… Не знаю, как мне удалось выжить. От такого яростного нападения в мою сторону от трех, казалось бы, совершенно безобидных женщин, я впал в некоторый ступор. Понуро слушал их колкие и даже несколько обидные слова и тоскливо переводил взгляд с одного сердитого лица на другое.