Мальчик со шпагой
Шрифт:
Олег вышел на середину. Опять стало тихо.
– Первая группа готова, – сказал Владик Самойлов.
– Вторая готова!
– Третья…
Олег махнул рукой:
– Не надо… Голованов, Мосин, Сенцов, выйдите из строя.
Они сделали шаг вперед. И сразу опустили головы. При ярком свете ламп желтым огнем горели новые пряжки их ремней.
– Где взяли ремни? – спросил Олег.
Они молчали.
Серёжа увидел, как у Олега потемнело лицо, острыми стали широкие скулы и презрительно сощурились глаза. Казалось,
– Скажите все-таки, где вы взяли ремни?
Мосин тихо сказал:
– В военторге.
– По рубль пятьдесят, – сказал Олег. – Понятно. Хотели обмануть?
– Не хотели мы… – пробормотал Голованов.
Сенцов поднял голову и, глядя поверх строя, сказал:
– Мы не собирались обманывать. Просто купили. Не все ли равно, какие у нас ремни?
В строю зашумели.
– Историю с ремнями знают все? – спросил Олег.
Зашумели сильнее. Знали все.
– Давайте сядем, – вдруг предложил Олег. – Не до линейки сейчас. Усаживайтесь кто где может.
Строй рассыпался. Сели на длинную скамью у стены, на подоконники. Кое-кто прямо на пол.
Голованов, Мосин и Сенцов не садились. Только отошли к стене. Олег прислонился к простенку между окнами. Оглядел ребят. Опять стало тихо.
– Значит, вам все равно, какие ремни? Так, Сенцов? – спросил Олег. – Ну, допустим. А если Гусынина компания у вас и эти ремни потребует? Опять будете новые покупать?
Голованов сердито сказал:
– Не потребуют они, им больше не надо. Они сами говорили.
– Какое великодушие! – раздался звонкий издевательский голос. Это Генка крикнул с подоконника. – Вы им спасибо сказали?
По залу пробежал смешок.
Олег спросил:
– Вы пытались вернуть свои ремни?
Они молчали.
Тихо, но уже четко и с напряжением Олег повторил:
– Вы хоть что-нибудь сделали, чтобы вернуть свои ремни?
И они опять молчали, глядя в пол.
– Олег, да пусть идут, – в резкой тишине вдруг сказал Андрюшка Гарц. – Все равно только мучаются стоят.
Он, всегда готовый помочь кому угодно, решил, наверно, выручить и этих. Последний раз.
– Идите, – негромко сказал Олег. – Решение совета вы знаете… Одно мы можем для вас сделать: не снимать нашивки перед строем. В кают-компании есть ножницы. Срежьте нашивки и оставьте их на столе. А потом… можете быть свободны.
Они стояли неподвижно, и стало совсем тихо.
– Идите, – повторил Олег.
Мосин заплакал. Сенцов повернулся и, глядя поверх голов, пошел к двери. Голованов и Мосин пошли за ним. Барабанщики на полу у дверей раздвинулись, давая им дорогу.
– Все… – проговорил Олег. – Знаете что, ребята? Давайте не будем сегодня проводить линейку. Тошно что-то…
Группы разошлись.
Но сегодня все было не так. Тишина в комнате была тяжелая, как память о недавнем случае.
Серёжа сказал Олегу:
– Все-таки зря не стали проводить линейку.
– Да, наверно, – согласился Олег. – Но понимаешь… я не могу. Это было бы как пляска на похоронах.
– А эти трое ушли и ничего не сказали, – печально произнес Генка.
Олег пожал плечами.
– Что они могли сказать? Попросить, чтобы не исключали? Тогда пришлось бы отвоевывать ремни. А они не могут, боятся. Понимаете, и сейчас боятся.
– Сенцов, по-моему, не так уж боится, – возразил Кузнечик. – Он просто думает, что невыгодно драться. Личико могут попортить.
– Это ж все равно из-за страха, – сказал Олег. – Гиблое дело такой страх. Тряпку делает из человека. И самое скверное, что не только эти трое боятся. Я сейчас за ребятами наблюдал. Кое-кто на них с сочувствием глядел… Ну нет, не с сочувствием, а с пониманием, что ли. Потому что знают про себя: тоже струсили бы.
– Да нет же, Олег! – почти с отчаянием заспорил Серёжа. – Таких больше нету!
– Есть, Серёженька, – грустно сказал Олег.
Он сел на диван и откинулся к спинке.
– Трудно, братцы… Хочется, чтобы все ребята были во! – Олег сжал пальцы. – Как один кулак. Один коллектив. Чтобы каждый за всех болел… В Артеке мы за месяц такие отряды делали, что до сих пор, как вспомнишь, петь хочется. А здесь что… Клуб, а не отряд. Разные школы. Разные смены. Разные группы. Каждая группа сама по себе живет…
Серёжа сел рядом.
– Олег, – осторожно сказал он, – ну давайте делать отряд. Разве так уж страшно, что разные школы и смены?
Олег задумчиво посмотрел на Серёжу. Потом на Кузнечика, который сидел на подоконнике и рассеянно вертел рапиру. Вертел, а глядел не на нее, а на Олега.
Глаза у Олега повеселели.
– Хорошо, капитан Каховский, – сказал он. – Постараемся. Не все же только Артек вспоминать.
– А почему ты уехал из Артека? – спросил Серёжа. И сразу испугался: вдруг там случилось что-нибудь такое, о чем Олегу плохо вспоминать!
Но Олег ответил охотно:
– Трудно… Я не про работу. Трудно все время расставаться. Месяц или два пройдет – и нет твоего отряда, разъехались пацаны. И главное, что знаешь: это навсегда. Несколько дней ходишь и света не видишь. Кажется, что никогда таких ребят уже не будет. В новой смене все какие-то чужие. И будто в тысячу раз хуже тех… А потом все снова… Ну, это едва ли можно понять, если сам не испытал.
– Нет, я могу, – серьезно сказал Серёжа. – Мне про это говорил уже один вожатый. Капитан катера "Азимут".