Мальчики из Фоллз
Шрифт:
Ума не приложу, зачем подталкиваю его к тому, чтобы он вернулся к своей бывшей. Уверена, та девчонка хорошо к нему относится, только она немного стервозная.
Хотя я тоже та еще стерва, поэтому забыли.
С минуту я сижу молча, и Хоук меня не прогоняет, очевидно, о чем-то думая.
Спустя еще несколько мгновений его дыхание выравнивается.
– Я просто не могу отключиться, – произносит он. – Так происходит каждый раз. Возникает одна мысль, другая, потом сомнение, потом беспокойство, тревога, страх, в итоге голова идет кругом и мне хочется закричать. – Хоук закрывает глаза. Видно, что он пытается себя контролировать. – Начинается
Приподнявшись, парень опирается на руки, облизывает губы.
– Что нам делать после? – размышляет он вслух. – Что дальше? Будет ли она ждать от меня определенного поведения? Останемся ли мы вместе навсегда? А что, если она забеременеет? Если ей не понравится? Если я кончу слишком рано? – Сделав короткую паузу, Хоук говорит чуть тише: – Что, если я не люблю ее?
Все эти вопросы обращены не ко мне, и я не знаю, что сказать, ведь, по-моему, здорово, что он так думает. Многие из нас стремятся к немедленному удовлетворению, а Хоуку нужно, чтобы близость была не бессмысленной.
– Я просто… – Он подбирает слова. – Хочу таких же отношений, как у моих родителей. – Хоук наконец-то смотрит мне в глаза. – Они необходимы друг другу, поэтому разлука для них невообразима. Выбора нет. Находясь в одной комнате с мамой, отец не может не прикасаться к ней. – Парень опускает взгляд. – Я никогда такого не чувствовал. Никогда.
Я жду, слушая.
– То есть я должен был почувствовать нечто подобное хоть с кем-то, верно? Некую всепоглощающую нужду? Хотя бы на миг?
Мне тоже не доводилось испытывать таких чувств. Не знаю, случается ли это с каждым. К тому же сомневаюсь, что хотела бы, чтобы кто-то обладал столь огромной властью надо мной. Безумная страсть действительно переоценена. Например, некоторые фильмы порождают в людях нереалистичные ожидания, из-за которых начинает казаться, словно тебе не хватает чего-то хорошего, если ты не встречаешься с человеком, готовым уничтожить мир ради поцелуя с тобой.
Прокашлявшись, предлагаю:
– Я знаю кое-кого, кто… может помочь.
Трент вскидывает брови.
– «Помочь»?
Я играю бровями.
– Проститутка? – восклицает Хоук.
– Лишь для того, чтобы ты преодолел свой внутренний барьер, – быстро объясняю. – Может, если ты просто сделаешь это – в первый раз снимешь со своих плеч груз ответственности, – то почувствуешь себя гораздо лучше и спокойнее.
Он снова указывает на дверь.
– Проваливай.
– У меня есть ее номер…
Трент опрокидывается на постель.
– Поверить не могу, что участвую в этом разговоре.
Засмеявшись, поворачиваюсь к нему и скрещиваю ноги.
– Я дразню тебя. Расслабься.
В любом случае я бы не хотела, чтобы его первый раз случился с ней. Он потом целый месяц будет от блесток отмываться.
Улыбка сползает с моего лица, и я смотрю на Хоука сверху вниз.
– Секс – серьезное дело. Особенно для женщин. Легко почувствовать себя униженной. Брошенной. Забытой. Никчемной, если ты девственница. Недостойной, если у тебя «слишком много» любовников. – Для него ситуация обстоит иначе, однако я понимаю, что он не хочет отличаться. – Когда ты привел меня сюда, я думала, ты попытаешься силой взять желаемое – воспользоваться мной, – потому что я бедная, живу твоей милостью и уязвима.
– Люди поступали так с тобой?
– Но ты этого не сделал, – продолжаю, уклоняясь от ответа. – Ты оставил меня в покое, и впервые за долгое время я ощутила… –
Хоук слушает, не сводя с меня глаз.
– Я рада, что ты не прыгаешь в койку с кем попало в любую секунду. Мне нравится эта твоя черта. – Выдавливаю из себя фразы, ведь трудно признавать, что я на самом деле высокого мнения о нем. Но Трент должен усвоить – он стоит того, чтобы его дождались. – Ты – другой мир, Хоук. Кем бы она ни оказалась, надеюсь, девушка поймет, что выиграла в лотерею.
Выражение его лица смягчается; кажется, он хочет улыбнуться, но вместо этого также смотрит в потолок.
– Поначалу я терпеливо относился к себе, – поясняет Трент, – думал, в конце концов это произойдет, и все будет хорошо. Только до секса так и не дошло, и чем больше времени проходит, тем больше я нервничаю. – Он смеется над собой. – Я хочу этого. Очевидно. – Хоук показывает на свое тело, которое минуту назад было в полной готовности. – Я думаю о сексе. Мне нравится о нем думать. Однако ни с одной из бывших я не чувствовал себя комфортно и безопасно.
– И именно поэтому ты наблюдаешь за людьми, – говорю я.
Парень смотрит на меня.
– Пару дней назад ты спросил, зачем, с моей точки зрения, следишь за городом из своей комнаты без окон, где тебя никто не увидит. – Удерживаю зрительный контакт. – Дело в контроле. В чувстве защищенности. Ты ощущаешь себя бессильным в сексе, а слежка – это способ обрести власть. Власть, которой нет ни у кого другого.
Кроме, может быть, его отца. Яблоко недалеко от яблони упало.
– Но ты даешь ей слишком много, Хоук. Власти, я имею в виду. Девчонка нервничает не меньше тебя. Она просто хочет знать, что желанна. Это не так уж сложно. – Вздохнув, ложусь рядом с ним. Меня тянет на зевоту. – Выключи камеры, оставь лишь ту, что направлена на нее. Скажи ей сделать то, чего ты хочешь. Она это сделает.
Моя голова утопает в дорогой подушке Трента, и я уже ощущаю легкое головокружение, будто проваливаюсь в сон, полностью это осознавая. В животе все переворачивается. Похоже, я улыбаюсь.
– У тебя есть своя кровать, – слышу его упрек.
Я зеваю.
– Без разницы, где ты будешь наблюдать за тем, как я сплю. Ты все равно извращенец.
Глава 14
Хоук
Открыв глаза, я мгновенно чувствую себя спокойно в помещении без окон. Мне нравится здесь спать. В прохладе и темноте, к тому же я никогда не виню себя за то, что поздно встаю, ведь не могу определить, рассвело уже или нет.
Запах старой мебели наполняет мою комнату. Потянувшись к лампе, включаю ее.
– М-м-м-м… – Слышу сладкий тихий стон возле себя.
Сердце заходится. Резко поворачиваю голову и вижу Аро. Я забыл, что она тут.
Странно. Обычно я просыпаюсь пару раз за ночь, но сегодня проспал до самого утра. Упав обратно на кровать, расслабляюсь, а девушка снова погружается в дремоту, едва шевельнувшись от мягкого света, озарившего спальню.
Аро довольно милая. Когда молчит.
Ее черные ресницы опущены, кожа гладкая, губы полные, алого цвета, как леденцы. Девушка поджимает ноги, свернувшись в клубок, словно ей холодно. Я сажусь и натягиваю на нее одеяло, которым никогда не пользуюсь. Через минуту она проснется, будет глумиться надо мной, ругаться из-за чего-то, о чем даже спорить не нужно, выносить мне мозг.