Мальчишник в зоне смерти
Шрифт:
— Прощайте, может еще свидимся. Знайте, вы всегда можете на меня рассчитывать, — Леший подал руку, которую Картазаев с задержкой, но пожал.
— Не попадайся мне больше, — сказал он серьезно. — Мы играем в разных командах.
— Я знаю, — так же серьезно сказал Леший.
Полковник стоял в покачивающем вагоне, глядя в проносящиеся мимо росчерки огней.
— Кто это был? Сын? — спросила проводница.
Картазаев ничего не ответил.
Грузный лысоватый человек в белом
Что-то назойливо отвлекало занятого человека, и он вдруг почувствовал себя неуютно. Подняв глаза и поведя ими из стороны в сторону, он вдруг увидел сидящего в дальнем углу кабинета Картазаева.
— И давно ты тут сидишь? — невольно спросил хозяин кабинета.
— Час. Ты слишком самоуверен, Эйнштейн, и даже не смотришь по сторонам. Вдруг затаился где подлый враг.
— Что за ерунда? Враг в этих стенах? Не смеши меня!
Однако Вольд не рассмеялся, продолжая пристально смотреть на собеседника.
— Давно приехал? — поинтересовался эксперт. — Если б ты знал, какую тут на тебя объявили охоту! Я тебя в наручниках ждал! — он хохотнул.
— Знаю, — меланхолично ответил Картазаев. — И не в наручниках ты меня ждал, а в ящике со сложенными на груди руками.
Эйнштейн внимательно посмотрел на него и сказал:
— Я тебя понимаю, нервные перегрузки и все такое. На моем веку такое с агентами случалось и покруче тебя. У меня есть хороший антидепрессант.
Док выдвинул было ящик стола, тогда Картазаев показал ему пистолет.
— Не этот? Универсальное средство, помогает от всех болячек.
— Ты соображаешь, что несешь?
Не обращая внимания на ярость Эйнштейна, Картазаев спокойно продолжил:
— Знаешь, я по началу хотел оставить оружие в столе. Тогда у меня было бы оправдание, когда б я тебя пристрелил. Единственное, что меня остановило, это было бы слишком быстро. Я хочу, что предчувствие смерти затопило тебя всего, от кончиков пальцев до самой твоей умной головушки. Может быть, хватит ломать комедию? Мы здесь одни. Можешь хоть раз побыть самим собой.
— Что за ерунда? Я ничего не понимаю! Ты меня в чем-то обвиняешь?
— Ты допустил единственный прокол, — Картазаев показал системную плату, вынутую им в куполе, полной мертвецов. — Здесь твой электронный адрес. Лаборатории отчитывались перед тобой. Поначалу я хотел отдать ее на экспертизу тебе. Догадываюсь, где я был бы тогда. Там же, где и Гита? С переломанными костями.
— Что же ты хочешь?
— Ты знаешь как специалист, что я собой представляю, так что живым из этой комнаты тебе уже не выйти. Облегчи душу.
Док потер переносицу, усмехнулся и сказал:
— Ты сказал, что я могу
— Жаждал отхватить нобелевскую премию?
— Мальчишка! Если бы ты мог представить что такое время. Оно пронзает нас наподобие кровеносных сосудов. Секунды это толчки многих сердец. Чем больше занимаешься временем, тем больше осознаешь, насколько это всеобъемлющее понятие.
— И для того, чтобы осознать, ты убил Гиту? А потом обманом заставил Бушмена работать на себя.
— Потери были неизбежны! — с пафосом воскликнул эксперт. — Гита захватила бы череп, и вход в Лубаантун мог навсегда закрыться.
— Вот и я о том же. Пришла пора пополнить список.
— У тебя нет доказательств! — в панике воскликнул Эйнштейн. — Кроме твоей платы!
— Почему моей? Я вынул ее перед твоим приходом у тебя из компьютера. Извини, оригинал гул испарил.
— Негодяй!
— Я знаю. Кстати в одном месте ты едва в действительности не прокололся. Помнишь, "помогая" уйти от погони, ты прямиком вывел меня на грузовик. Под ним собственно я и должен был остаться, но повернулось по-другому. Умирать придется тебе.
Эксперт задумчиво переложил папки на столе:
— Сколько можно было сделать. У меня столько непроанализированного материала осталось. Жаль.
— Ты уже и так чересчур много наанализировал. Я жду.
Эксперт хотел еще что-то сказать, потянуть время, но столкнулся с такой сталью во взгляде Вольда, что не выдержал, опустил глаза, плечи его поникли. Встав, подошел к окну, распахнул шторы. В комнату ворвались веселые солнечные зайчики.
Поверх толстых пуленепробиваемых стекол имелась решетка, и он отомкнул их своим личным ключом. Оконный датчик запульсировал тревожным красным светом. Другим ключом док отпер следующий замок и с треском отлепил тяжелые створы друг от друга и толкнул их от себя. В комнату никогда не знавшую никакого другого воздуха кроме кондиционированного ворвался ветерок.
— Всегда хотел это сделать, — криво усмехнулся эксперт.
Уперевшись руками в подоконник, он неловко перевалил через него грузное тело. Через несколько секунд снизу донесся тяжелый удар.
Когда в комнату ворвалась охрана, Картазаев даже не приподнялся с кресла. С улицы доносились возгласы сбегающихся на происшествие зевак. Ветер беззаботно играл занавесками, они бились друг о друга, словно пара широких ладоней, аплодирующих в конце спектакля после того, как закрылся занавес, скрывая отыгравших свое актеров.