Малёк. Безумие продолжается

Annotation

«Малёк. Безумие продолжается» - роман о новых приключениях зна­менитого Джона Мильтона. Да-да, того самого Малька, над которым вы так потешались, читая его интимный дневник.

Прошел целый год, а процесс превращения Малька в настоящего муж­чину по-прежнему движется черепашьим шагом. Ему почти пятнадцать, он второкурсник в престижной школе для мальчиков, но, к своему ужасу, всё еще оправдывает свое прозвище!

И даже это не так ужасно, как то, что на Малька снова обрушиваются проблемы с противоположным полом. А еще - очередные приключения, грозящие исключением.

Итак, Малёк потихоньку проживает день

за днем, пока вокруг про­должается безумие...

Если вы не умерли со смеху, читая первую книгу о приключениях Малька, то обязательно сделаете это, заглянув во вторую!

И знайте: это книга, которую ваш ребенок будет отнимать у вас, а вы - у него.

Эпиграф

Малек: безумие продолжается

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

Эпиграф

Посвящается Барри Эмбертону,

весельчаку, овладевшему искусством

 подачи задом наперед, и

Барбаре Джин Эллис (моему Вомбату)

Малек: безумие продолжается

Благодарности

Спасибо всем пингвинам из издательства «Пингвин», неу­станно марширующим к цели. Особенно Элисон Лоури, моему редактору, которая невозмутимо вела меня по каме­нистой тропе и проследила за тем, чтобы «Безумие продол­жается» не продолжалось вечно. Спасибо Сью Кларенс за помощь в описании приключений Малька в Лондоне. Эн­тони Стоньеру за отличный сюжет с участием Вомбата. Мо­им родным и друзьям — страшно извиняюсь за все те разы, когда не мог перезвонить и ответить на письма. Бенни В. за дружбу, поддержку, творческую энергию. А также Патрику Бонду, Микки Мегоу и ребятам из Pimp's Paradise. Диким кошакам — Как-Ни-Странно-Серому, Двухцветному и Годо — за то, что разрешили себя погладить, Зогу и Картош­ке с семьей — вы заставили меня смеяться и помогли снова почувствовать себя ребенком. Спасибо всем моим старым школьным знакомым за то, что отнеслись ко мне с юмором, и Дионн Редферн за поддержку. Снова извиняюсь перед Гаем Эмбертоном, на которого теперь все старушки в его родном городе поглядывают с опаской, и Ричи (роялти пришлю по почте). Спасибо Джулии за любовь, и смех, и за то, что читала «Безумие продолжается» ежевечерними порциями.

Наконец, спасибо всем вам, кто читает, смеется, помнит. Благодаря вам я не забываю о том, что в этой прекрасной стране нет ничего невозможного.

Таун -

Хилл ( начало...)

Вторник, 16 января

13.35. Откинувшись на водительском кресле, папа окинул взглядом дорогу и заорал так истошно, что из замка зажига­ния выпали ключи. Когда крики стихли, в знаменитом миль­тоновском «универсале» пронзительно-зеленого цвета на­ступила долгая и тревожная тишина.

Все дело в том, что папа врубил кассету «Карпентерз» на полную мощь и не почувствовал злосчастной тряски, охва­тившей наш старый недобрый «рено», который тарахтел по ТаунХиллу на пути к школе. И вот внезапно, на втором куплете песенки «Я — король мира» зеленого монстра точ­но настигло землетрясение. Задняя правая шина так сдулась, что обод колеса проглядывал сквозь резину. Папа, как обыч­но, присвистнул, кивнул, глядя на истерзанную шину, и объявил, что у нас прокол. После чего просиял и сообщил мне, что умеет менять покрышки с тех пор, как «был ро­стом с кузнечика».

Подпрыгивая и посвистывая, он распахнул багажник (тот открылся с нездоровым скрипом) и приподнял коврик. Тут его глаза потемнели, и он начал беззвучно бормотать. Почувствовав неладное, я подошел поближе. Вместо запа­ски в багажнике лежал ящик пива. А сверху — пожелтевшая записка, которая гласила:

Пит, старый ты осёл, ничего, что я взял твою запа­ску? Вот тебе взамен пивка для рывка. Фрэнк.

А внизу было написано:

Верну в понедельник.

А еще ниже: 24.7.1988

Откупорив банку, папа перечитал записку. Казалось, его совсем не беспокоило, что Фрэнк одолжил запаску на вы­ходные и не возвращает ее уже два с половиной года. Куда больше отца занимал тот факт, что пиво, пролежавшее в ба­гажнике почти три года, до сих пор имеет отменный вкус. Он приподнял банку, как будто это был алмаз Каллинана[1], и провозгласил:

— Вкус, проверенный временем. — После чего взял две упаковки по шесть штук, вернулся на водительское сиденье и снова врубил «Карпентерз».

13.45. Прикончив пиво, папа расплющил пустую банку об лоб (умение, которое он оттачивал с новогоднего вечера, когда этот фокус закончился для него поездкой в больничку для наложения швов). Затем громко рыгнул, крикнул: «Гезундхайт![2]» — и тут же открыл вторую банку. Голосом, спо­собным испепелить целый бифштекс, мама приказала ему оставить пиво и пойти искать помощь. Но папа явно не просек, что она в плохом настроении, потому что раскинул руки и сказал:

— Надо лишь поверить в чудо, и помощь найдет нас сама. Тогда мама сказала, что единственное, что скоро его «са­мо найдет», так это конверт с бумагами на развод.

Папа покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Затем взял шесть банок пива и вышел на аварийную полосу. Тут мама выскочила из машины и приказала отцу оставить пиво, потому что в таком виде он похож на черно­кожего разгильдяя. (Дело было не только в пиве: папа поль­зовался автозагаром вместо солнцезащитного крема аж с Рождества.)

Вернувшись в машину, папа сказал, что заплатит маме пятьдесят баксов, если та пойдет за помощью сама. Мама пришла в ужас от того, что он так низко ее ценит и предла­гает взятку в столь чрезвычайной ситуации. Они разорались, принялись торговаться по-черному и, наконец, останови­лись на шестидесяти трех.