Маленькая Фадетта

Санд Жорж

Всем он стал нравиться, несмотря на хромую ножку и утиный носик. Словом, Фаншон Фадэ и физически и нравственно переменилась к лучшему. Злые толки забылись; многие парни засматривались на её легкую походку и врожденную грацию, и с нетерпением ждали окончания её траура, чтобы поухаживать за ней и с ней потанцевать.

Только один Сильвинэ Барбо упорно держался своего прежнего мнения. Он догадался, что в доме затевалось на её счет; отец постоянно говорил о ней и радовался за Ландри, когда убеждался, что прежние толки забыты. Он часто повторял, как больно было ему слышать, что обвиняли его сына и эту невинную девочку за дурные поступки.

Часто

поговаривали о скором возвращении Ландри. Отец Барбо, казалось, очень хотел одобрения отца Кайлло. Сильвинэ понял, что препятствия к браку Ландри устранены, и снова затосковал. Мнения, переменчивые как ветер, были теперь за Фадетту, хотя ее и считали бедной, она нравилась всем; тем более ненавидел ее Сильвинэ, видевший в ней себе ненавистную соперницу.

Иногда отец Барбо упоминал при нем слово «свадьба» и заговаривал о том, что близнецам пора жениться. Мысль о женитьбе брата, как последнее слово разлуки, повергала Сильвинэ в отчаяние.

У него возобновилась лихорадка, и снова мать его обратилась к докторам. Как-то она встретила мать Фаншетт и стала ей жаловаться на свою тревогу; тогда крестная Фадетты спросила ее, зачем она ходит за советом так далеко и тратит столько денег, когда у неё под руками есть самая ловкая лекарка, лечившая безвозмездно, не как её бабушка, а даром, из любви к Богу и ближним? И она назвала маленькую Фадетту.

Мать Барбо посоветовалась с мужем, он согласился. Он ей сказал, что в Шато Мейллант Фадетта славилась своими знаниями, так что со всех сторон к ней и к её хозяйке обращались за помощью.

Мать Барбо попросила Фадетту навестить больного сына и помочь ему.

Фаншон сама пробовала несколько раз поговорить с ним, согласно данному обещанию, но никогда это ей не удавалось.

Она не заставила себя просить и тотчас побежала к больному близнецу. Она застала его спящим в жару, и попросила родных оставить их одних. Лекарки обыкновенно прибегают к разным тайнам; все это знали, а потому никто не возражал и ее послушались.

Сначала Фадетта взяла руку Сильвинэ, которая висела на краю постели; она сделала это так осторожно, что не разбудила его, хотя сон у него был очень чуткий и он просыпался от жужжания мух. Рука Сильвинэ горела, как в огне, и согрелась еще более в руке Фадетты.

Он заволновался, но не отнял руку. Тогда она положила другую руку на его пылающий лоб; он стал еще тревожнее. Потом постепенно мальчик успокоился, голова и рука его освежились и он заснул так покойно, как маленький ребенок. Фадетта осталась с ним почти до его пробуждения, затем тихо скрылась за занавеску и вышла из комнаты. Уходя, она сказала матери Барбо:

— Пойдите к вашему сыну и дайте ему поесть; теперь лихорадка прошла, но не говорите ему ни слова обо мне, а то он не поправится. Я приду еще вечером, когда ему будет хуже, и постараюсь его вылечить.

XXXV

Мать Барбо удивилась, что жар спал у Сильвинэ, и покормила его скорее; он ел с небольшим аппетитом. Лихорадка продолжалась у него шесть дней, и до сих пор он ничего не брал в рот. Все пришли в восторг от ловкости маленькой Фадетты: она его не будила, не пичкала его лекарствами и только помогла ему заклинаниями, так думали все. Вечером опять повторилась сильная лихорадка. Сильвинэ лежал в забытье, бредил во сне и пугался своих родных, просыпаясь. Скоро вернулась Фадетта; она осталась с ним наедине, как и утром, пробыла с ним час, не колдуя над ним, а только

держа его руку и голову и освежая своим дыханием его пылающее лицо.

Опять она помогла ему. Когда она ушла, строго наказав не упоминать Сильвинэ об её присутствии, его нашли крепко спящим, с бледным лицом и почти здоровым.

Неизвестно, откуда выдумала Фадетта свой способ лечения. Эта мысль пришла ей случайно: она припомнила, как помогала братишке Жанэ, которого она раз десять спасала от смерти. Она охлаждала его во время жара своим прикосновением и дыханием, и тем же способом согревала его во время озноба. Она думала, что достаточно любви и желания здорового человека, а также и прикосновения чистой и живой руки, чтобы удалить болезнь, если человек одарен умом и верует в милосердие Божие. Когда она простирала руки над больным, то в душе творила молитвы. Она делала тоже для Сильвинэ, что и для своего брата, но не согласилась бы таким образом лечить существо, ей менее близкое и в котором она не принимала такого участия. Ей казалось, что для действия этого средства требовалась прежде всего глубокая привязанность; ее она предлагала в своем сердце больному, иначе Господь не давал ей власти над его болезнью.

Заговаривая лихорадку Сильвинэ, маленькая Фадетта обращалась с той же молитвою к Богу, как для Жанэ:

— Милосердный Господь, пусть мое здоровье перейдет от меня в это страждущее тело; как всеблагий Сын Ваш предложил свою жизнь за грехи всех смертных, так и я, недостойная, прошу взять мою жизнь и дать ее этому больному, если такова Ваша воля. Я предлагаю ее Вам от всего сердца за выздоровление того, о котором молюсь.

Маленькая Фадетта хотела применить эту молитву у изголовья умирающей бабушки, но не посмела, ей все казалось, что душа и тело постепенно угасали в старухе, вследствие её возраста. Она должна была умереть по закону природы, созданному самим Богом. И Фадетта боялась Его прогневить, потому что действовала молитвами, а не колдовством. Она не дерзала просить у Бога такого чуда.

Через три дня Сильвинэ поправился от лихорадки, благодаря ей. Никогда бы он не узнал, каким способом она его лечила, если бы не проснулся в последний раз ранее обыкновенного и не увидел её наклоненной фигуры, когда она тихонько отнимала свои руки от него. Сначала он подумал, что перед ним виденье и закрыл глаза, чтобы ее не видеть. Потом он спросил мать, не приходила-ли Фадетта щупать ему пульс, или это ему приснилось. Мать Барбо ответила, что она действительно навещала его ежедневно, вот уже три дня, утром и вечером и чудесно прекратила лихорадку, употребляя какое-то тайное средство. Она сказала это, потому что муж передал ей свои планы на будущее и выразил желание, чтобы Сильвинэ полюбил маленькую Фадетту.

Сильвинэ не хотел верить словам матери; он уверял, что лихорадка прошла сама собой, что Фадетта только сочиняла и хвасталась. Он настолько поправился и успокоился за эти дни, что отец Барбо этим воспользовался и сообщил ему о возможной женитьбе брата, но не назвал намеченную невесту.

— Напрасно скрываете от меня имя его будущей жены! — ответил Сильвинэ, — я отлично знаю, кто она. Ведь Фадетта вас всех очаровала.

Он был прав; все справки о Фадетте так говорили в ее пользу, что отец Барбо перестал колебаться и хотел вызвать Ландри. Его удерживала только ревность близнеца. Всячески он старался его вылечить, повторяя, что брат его не будет счастлив без маленькой Фадетты. Сильвинэ отвечал: