Маленькая хозяйка волшебной лавки
Шрифт:
— Как же мне позволили принять в наследство… портал?
— Законы наследства нерушимы. Балдер знал или же верил в то, что у тебя портальная магия, поэтому и передал наследство тебе.
— Бред какой-то! К чему все эти сложности? — я вскочила с места и заходила возле стола. — А этот купол… он насколько надежный?
— Его ставил я, — хмыкнул мужчина несколько самодовольно, и я едва удержалась от того, чтобы показать ему язык. — Я вынес и почистил золото, что ты оставила в лавке. Оно находится в моем хранилище в этом замке, заберешь
— Мне хватит тех денег на новый дом? Хотя бы крошечный.
— Хватит на любой. Почти на любой. Только в Вивлонде нет домов в продаже.
— Значит, мы уедем отсюда. Я не хочу оставаться на земле, правительница которой пыталась меня убить!
— Ее Высочество не правительница и никогда ею не станет. Она слишком алчна и жестока.
— Это я заметила. Я все равно хочу уехать куда-нибудь подальше, туда, где тепло. Раньше ты не отпускал нас, говорил, что мы должны защищать лавку, но теперь эта обязанность с меня спала, так?
— Да. У меня есть разрешение от магистерии на защиту этого места.
— Надо было выпросить его раньше!
— Нельзя было привлекать лишнее внимание. Не все так просто, Алена…
— Все очень даже просто! Я заберу Соню и мы уедем, ваши занятия будут продолжаться, потому что ей нравится. Тебе же не составит труда приходить за ней порталом? Не составит, конечно, ты прибыл даже в далекую в Эйдарензию всего через несколько часов.
— Я доставлю вас в любой город этого мира, который ты выберешь. Но останьтесь до утра, ни к чему переезжать ночью.
Я снова бухнулась в кресло, осознав, что в Вивлонде все еще ночь. Что ж, до утра мы подождем.
Глава 21
Рангорд Далтон
Я ушел из лавки до рассвета, чтобы успеть добрести до леса и уже дальше лететь в ипостаси дракона над безлюдными землями. Зверя никто не должен видеть, поэтому в моих планах было ночами лететь, а днем идти пешком. Странно ли выглядит мужчина, бредущий по пустому полю в одном “халатике” и босиком? Разумеется. Вот только одежду негде было взять.
Миновав город, я шагнул в лес и толстые стволы деревьев скрыли меня от возможных любопытных взглядов.
Я не попрощался и это меня мучило.
Остановился, обернувшись на миг, отыскал взглядом темные окна Алениного дома и дальше шел, уже не оборачиваясь.
Среди деревьев было темно и ноги то и дело цеплялись за корни, торчащие из-под слабо заметенной снегом земли, а ветки цеплялись за растрепанные волосы. Мне к таким походам не привыкать, поэтому шел, не обращая внимания на подобные мелочи.
Чтобы занять себя хоть чем-то, пытался представить, сколько у меня займет времени дорога до Иженева. Джандан говорил, что если гнать лошадь во весь опор, разумеется, с перерывами на отдых, то уходит два месяца. Для меня такой длинный промежуток времени был некстати, но если соотнести скорость лошади и скорость дракона… Три
Есть мне не нужно, если дракон найдет себе добычу, а воды под ногам полно. Снег отлично утоляет жажду.
Я вышел из леса и, прищурившись, глянул на небо. Оно было серым и будто затянутым дымом, и лишь на миг, время от времени, выглядывали солнечные лучи, которые, впрочем, до земли почти не доставали.
Ночь пришла быстро, я не успел пройти и половину поля. С радостным возгласом кинулся на землю и, когда тело вот-вот должно было коснуться снежного покрова, произошла смена ипостаси. Мой дракон был черным, крупным и очень красивым, жаль я никогда не видел его сам.
Когти пробороздили широкие полосы и, взмахнув крыльями, я взмыл в небо. Если лететь над облаками, то с земли меня практически невозможно было увидеть. Чем дальше улетал от Вивлонда, тем теплее становилось. Там, куда я отправился, сейчас должна быть теплая осень.
Шесть дней я добирался до Иженева, не останавливаясь ни в одном поселке, ни в одном городе, хотя спать хотелось жутко. Благо, драконы способны бодрствовать до двух недель даже в человеческой ипостаси, за что я был бесконечно благодарен тому, кто меня создал.
Почти перед самым рассветом я уже кружил над Иженевом, потом пролетел совсем немного до соседней деревеньки и там опустился у кромки леса. Кажется, это поселение когда-то называлось “Русалочье”, теперь же от него остались лишь несколько стен от домов, когда-то стоявших здесь.
Я знал об этой деревне из рассказов Джандана о русалках, он говорил, что где-то здесь неподалеку есть русалочье озеро. Впрочем, я в человекоподобных рыб особо никогда не верил, а над рассказами смеялся.
Я побродил по разрушенным домам в поисках хоть чего-то наподобие одежды, и мне посчастливилось отыскать сундук с вещами. Штаны и рубахи были отсыревшими, но не в моем положении было брезговать ими. Обуви не нашел, и надеялся, что никто не обратит внимание на мои босые ноги.
До Иженева добрался за несколько минут, но, войдя в город, остановился. Впервые за эту неделю. Я просто стоял и рассматривал близстоящие двухэтажные дома, пожухлые цветы в клумбах и в горшках на балконах, черепичные крыши и каменные дорожки. Чуть подальше, из-за крыш можно было увидеть огромное белое здание. Оно было самым большим в этом городе.
Где живет Джандан мне не было известно, но отыскать его по зову памяти не составит труда. Если он жив. Хоть бы он был жив.
Я прикрыл глаза, медленно опускаясь на колени. Ладонями дотронулся до брусчатки и вдохнул сырой запах осеннего города.
Джандан помнился мне совсем еще молодым парнишкой. Он тогда был младше меня, но я относился к нему с уважением, как к старшему. Этим он мне и запомнился. В мои почти сто двадцать лет Джандан, которому было двадцать пять, казался мне взрослым. Он ведь был другом моего отца, не моим.