Маленькая красная кнопка
Шрифт:
— Во-первых, ого! — брякнула, округлив глаза. — Соболев, у тебя пара глаз на затылке?
— Да я кожей чувствую твоё присутствие… — отвечает тихо. — Давай ко второму…
— Во-вторых, раз уж ты в курсе, что я порылась в твоей почте, давай обсудим. Мать его жила в Турции, так?
— Ну…
— Но после Израиля вернулась в наш город.
— И?
— С чего бы? Что там такого случилось?
— Да может батя его мудак последний, — пожимает плечами Тимур, — она же в кресле, решил, что обуза ему
— Это отвратительно и вполне может оказаться правдой, но есть и другие варианты. Ибрагим пару раз оговаривался, вполне может оказаться, что от происходящего он так же не в восторге. Ты сам говорил, им кто-то управляет.
— А ещё я говорил, что он мразь.
— Да на моих глазах мужик из тачки на скорости выпрыгнул, когда понял, к кому его везут! — заорала на него, развернувшись. — Наёмник, Тимур! Не какой-то там обычный работяга, мужик, который сам делал такое, о чём даже думать не хочется! Не из пугливых, по идее, не считаешь?!
— Я понял, — ответил тихо, — ты не могла бы больше никогда не вспоминать об этом?
— Знать не хочу ту часть тебя, — говорю резко, — это какой-то другой Соболев, не мой.
Улыбается, а я заливаюсь краской, сообразив, что выпалила на эмоциях. Мой… да если бы. Общественный он, как долбанное достояние современности.
— В общем, — говорю ровным голосом, — я бы не исключала вероятности, что он такая же жертва обстоятельств.
— Пока не понимаю, как проверить, — морщится Тимур. — Но если так — это сильно упростит задачу.
— Я хотела заявиться к его маме, пока его нет в городе…
— Она сто процентов расскажет ему и, если ты ошибаешься, станет ещё хуже.
— Да куда хуже-то? — усмехаюсь горько. — У пижона есть видео нас с Ибрагимом, со всей этой вознёй с выпавшим из тачки мужиком. Ты оформил меня на работу, официально, мы повязаны юридически, лично и ещё чёрте как. Хотя бы будем знать наверняка, в чьей он лодке.
— Хорошо, — отвечает неожиданно. — Но я поеду с тобой.
— Зайду одна. Больше шансов.
— Я сотворил монстра… — тянет сокрушенно, а я тихо хмыкаю, не в силах сдержать улыбку.
За разговорами не замечаю, как подъезжаем к дому. Заходим, крадучись, останавливаемся у двери в спальню, где спит Рома, Тимур мнётся, но всё же говорит:
— Хочу остаться спать с вами.
— Не стоит… — отвечаю дрогнувшим голосом и отвожу взгляд.
— Хоть один раз, Ди, прошу, — продолжает напирать, берёт за подбородок и поднимает мою голову, принуждая посмотреть ему в глаза. — Прошу. Хочу хоть раз проснуться и услышать его не через дверь. И я дико хочу спать, лягу и вырублюсь.
— Хорошо, — сдаюсь, признавшись себе, что сама хочу хоть раз проснуться рядом с ним и сыном. Все вместе, как семья. Разочек…
Раздеваемся, ложимся и он тут же обхватывает меня обеими руками, прижимая к себе.
19
Какое же удобное у него плечо… терпеть не могу спать в обнимку, жарко, неудобно, шея затекает, одну руку деть некуда, а тут… как будто пазл сложился.
— Не прокатило, — брякнул Тимур, приподняв голову и вновь опустив её на подушку.
— О чём ты? — бормочу сонно и понимаю, что в комнате слишком тихо.
Тут же подскакиваю с кровати, вижу, что сына в кроватке нет, выбегаю из комнаты и слышу его капризы с первого этажа. Выдыхаю, уронив голову на грудь, пытаюсь унять сердцебиение.
— Я думал, мне приснилось, что твоя мама его забрала, — хмыкает Тимур, подходя ко мне в одних трусах. — Уже двенадцать. Душ, кофе и выезжаем.
Выехали в два, зависнув на пушистом ковре в гостиной. Мама проводила с Ромкой на руках и хитрой ухмылкой, а Соболев вырядился в джинсы и футболку и добил меня окончательно.
— Твоя очередь, — заявил, выехав за ворота, — я был терпелив.
— Семён Мазуров, одноклассник мой, — ответила со вздохом, — видел нас в подъезде с Ибрагимом, поехал следом. Думала, он до сих пор участковый, а он три года в Госнаркоконтроле штаны протирает. И на вас с Ибрагимом мишень уже давно нарисовали, а тут такой повод удобный.
— Это он тебе сказал, что мужик наёмник?
— Ну не сама же я такое выдумала… — бормочу недовольно, — а вот фамилию дяди, на которого он трудится, не сказал.
— Херово, — кривится Тимур в ответ, — мужик якобы до сих пор неопознанный, тут два варианта: либо твой пижон врёт, накаляя градус, либо инфа засекречена. И то и то — погано.
— Да смысл ему врать? — удивляюсь в ответ, а на губах Соболева появляется усмешка. — Зачем? — повторяю строго.
— Ди, ты иногда такая наивная… и мне это нравится, я с этого кайфую, но, чёрт, разуй глаза. Все продаются и все покупаются. Парень просто хочет новую звёздочку на погонах. Мазуров, говоришь? А батя у него не начальник регионального управления часом?
— Какой-то там начальник, — пожимаю плечами равнодушно, — но дядь Петя порядочный, даже не думай на него гнать. Они до сих пор в одном подъезде с мамой живут, дача скромная, машина — тоже.
— Понятно, значит, хочет выслужиться перед папашей, — вздыхает Соболев недовольно. — Похвально, конечно, но для меня ещё хуже…
— Кстати, о подкупе, — хватаюсь за мысль, проигнорировав его тяжкие вздохи, — кто подкупил Пименова выяснил?
— Нет, — морщится Соболев, — как-то резко стало не до него. К тому же, с кого там спрашивать? И что? Простите, уважаемая, а кто дал на лапу Вашему муженьку? Наверняка сказал, что выписали премию или типа того. Налом, разумеется.