Маленькая леди в большом городе
Шрифт:
– Здорово получилось! – сказала я, желая подбодрить маму. В ее адрес звучало так мало похвал. – Можно, я возьму его?
– Ты серьезно? – Мамино лицо посветлело от радости. – Конечно, дорогая. Пожалуйста, бери. Если хочешь, подари Джонатану.
– Лучше оставлю себе, – быстро проговорила я. – Положу его в коробку. И спрячу под лестницу. Ну, я поехала. Надо еще кое-что собрать в дорогу. – Я повернулась к Аллегре, напуская на себя строгость. – Не забудь до моего отъезда появиться в офисе, я расскажу, что к чему.
–
– Это очень важно, понимаешь?
– Естессно, – протянула она, глядя в окно. – Не забудь джем.
Я положила банки в сумку, отмечая про себя: надо бы купить «Сельскую жизнь», посмотреть, что мама наплела про свои способности делать заготовки на зиму.
– А знаете что? – Аллегра одарила нас волчьей улыбочкой. – По-моему, я не создана для того, чтобы давать практические советы. Это занятие для каких-нибудь зануд.
Я схватила бегемота так крепко, что он совсем потерял форму, и вышла.
Глава 6
Живя бок о бок с Нельсоном, я порой забывала, что на дворе двадцать первый век и у меня есть избирательные права. Так было и в день, когда мы провожали его в учебно-воспитательное плавание; картину дополняла Габи, решившая держаться, как главная героиня ее личного исторического сериала. Не хватало лишь старинных нарядов да «пенни и фартингов» [3] на дорогах.
Пышный бюст в былые времена лишь приветствовался. У меня как раз такой.
3
«Пенни и фартинг» — старинный велосипед; диаметр его переднего колеса в пять раз больше диаметра заднего (размер пенни был в несколько раз больше размера фартинга).
Нельсон с военной четкостью погрузил в мою машину вещи, Роджера, Габи, потом меня, и мы поехали на пристань, где на парусник уже носили продовольствие и собиралась вся команда. Корабль мне понравился: высокий, с тремя мачтами и белоснежными парусами, а на носу резная деревянная голова. Если бы не каша для приготовления в микроволновке, коробки с которой носили на палубу, можно было подумать, что мы в исторической драме Би-би-си.
– Будешь писать, Нельсон? – спросила Габи, сжимая в руках носовой платок.
– Габи, я ведь уже сказал: у меня не будет времени, – нетерпеливо ответил Нельсон. – Корабль оснащен сверхсовременным спутниковым радионавигационным и коммуникационным оборудованием, и потом, мы будем как можно чаще причаливать к берегу, чтобы люди могли передохнуть на суше, – я вернусь целый и невредимый, не изможденный и не без глаза.
– Хотя бы бороду отпустишь? – спросила Габи с надеждой в голосе.
– Ну, это можно, – на миг задумавшись, сказал Нельсон. – Бородку.
– А сувенирчик привезти не забудешь? – подсказала
– Это уж слишком, Мелисса.
Роджер пожал Нельсону руку.
– Приятного плавания, дружище. Если свалишься за борт, можно забрать твою новую биту для крикета?
– Можно, – ответил Нельсон. – Только телик не тронь.
Он шлепнул Роджера по плечу.
– Слабовато, приятель, – сказал Роджер, в шутку делая вид, будто собрался в ответ ударить Нельсона коленом в пах.
Человек со стороны, взгляни он на этих двоих, вряд ли понял бы, что они знакомы больше двадцати лет. Впрочем, может, и понял бы.
– Если вы все сказали… – многозначительно пропела Габи.
Мы с Роджером удивленно на нее посмотрели.
– Я хотела бы попрощаться с Нельсоном, – пояснила она. – Наедине.
Меня охватило странное чувство, и, дабы оно не отразилось на лице, я растянула губы в улыб– | ке. Роджер, которому было плевать на такт и приличия, не потрудился маскировать недовольство, громко запыхтел и скорчил насмешливую гримасу.
Не успел он выдать грубость, я торопливо ответила:
– Конечно. Пойдем, Роджер.
Взяв его за руку, я направилась к ларьку. Хорошо, что, покупая рожки мятного мороженого с шоколадной стружкой, я не видела происходившего у меня за спиной. Роджер же бесстыдно смотрел на парочку во все глаза, и, когда я повернулась, мне почти стало его жаль.
Габи висела на шее Нельсона (чего было не избежать: он ростом более шести футов, а она, на каблуках, – около пяти и двух), они вроде бы целовались. Или Габи нашептывала ему последние наставления, почти касаясь его губ своими.
Нельсон же, я заметила, не читал Габи нотаций, как мне. Впрочем, может, потому, что она сама ни на миг не умолкала.
– Теперь что, так всегда будет? – проныл Роджер. – Наблюдаешь, как они милуются, и такое чувство… хм… Хрен знает что такое!
Я посмотрела на него как раз в ту минуту, когда он, широко разинув пасть, откусывал едва не половину рожка.
– Надеюсь, не всегда, – ответила я, стараясь казаться не слишком искренней.
Роджер, причмокивая, принялся поглощать мороженое, которым набил полный рот.
– Роджер, – сказала я, – пожалуйста, потише. Кошмар какой-то!
– Тут главное умело работать языком. – Он подмигнул. Девчонки это обожают.
– Сомневаюсь, – содрогаясь, пробормотала я. Все мои труды шли прахом. – И где ты только такого нахватался?
Если кто-то полагал, что я это видела и раньше, но не посчитала дурным тоном, грош цена моему бизнесу.
– Прочитал в книжке, – безразличным тоном сказал Роджер.
– Роджер, – строго произнесла я. – По-моему, пора снова за тебя взяться. На этот раз серьезнее.
Роджер расхохотался, брызжа растаявшим мороженым.
– Что смешного? – требовательно спросила я. – Что смешного, я спрашиваю?..