Маленькая слабость Дракона Андреевича

Рам Янка

– Ты бы хоть предупредил, что только дразнишься! – подмигиваю и кидаю в него свою маечку.

Он машинально перехватывает её на лету.

– Ладно, герой-любовник – хихикаю я, – пойдём по койкам…

Накинув одеяло, подхватываю снова распечатки и поворачиваюсь к компу, чтобы выключить.

Слышу, как шумно он выдыхает.

– Кому хоть писала? – раздался сзади Ангельский шёпот.

– Как бы брату.

– «Как бы» – это как?

– Ревников!

Свет включается, слепя глаза.

Алла Михайловна!!!

Ооо, блять!

–

Туманова… – медленно и довольно.

– Алла Михайловна, – примирительно поднимает руки Ревников, – мы просто…

– …тут голые, – смотрит она на мою майку в его руках. – Ночью. Вдвоём.

Ревников с голым торсом в одних боксёрских коротеньких шортиках. Прячет мою майку за спину.

Алла Михайловна переводит взгляд на мои обнажённые плечи.

– Втроём было бы не так критично? – поднимаю я бровь на её последнее замечание.

Ревников толкает меня своим плечом. Одеяло скользит вниз. Я поспешно подхватываю.

– Да мы просто… – опять пытается он.

– Украли ключи у воспитателя!

– Ну пиздец! – беззвучно вздыхаю я. – Тушите свет!

– Нет, она ещё и сквернословит! Да я вас обоих!...

– Я взяла ваши ключи! Отпустите Ревникова. Ни при чём он. Мой косяк…

– А вот в этом я ни секунды не сомневаюсь!

Глава 74 - Игры на вылет: питание для Детки.

Иногда я бываю не в себе. Сегодня именно такой день. И я очень надеюсь, что эти мои состояния пройдут мимо раненого Аронова. Боюсь, он не переживет.

Открыв шкаф, я выбираю что-нибудь провокационное. Через час мне «на ковёр» в деканат и, если уж вылетать, то, как говорится, с музыкой! Хочется оторваться напоследок и покайфовать от их возмущения. Хотя, надежда, конечно, есть… Александр Владимирович нормальный мужик! Да и несколько педагогов с кафедры вполне интересные персонажи и благосклонно ко мне настроены.

Все – мужчины… – хмурюсь я.

Да и ладно!

Мужской педагогический состав у нас на порядок сильнее женского, и его мнение весомее.

Надев дерзкое мини, я крашу губы алым и взбиваю непослушные пряди.

И ботфорты на шпильке! Хер знает, как я дойду в них до главного корпуса... Но я, блять, дойду!

– Я – псих! – ухмыляюсь себе в зеркало, добавляя к образу смачный «смоки-айс». Убейтесь об стену, милые дамы – я иду «завтракать»!

Ну хочется мне придури! Она расслабляет...

Накинув дублёнку, отправляюсь на свою очередную казнь. Быть может, последнюю.

Практически везде, где я училась или отдыхала, будь то

одна из моих многочисленных школ, или лагерь или санаторий, рано или поздно вставал вопрос о моём отчислении. Тогда это было забавной игрой и ничем принципиальным не грозило. Теперь же хотелось бы миновать эту чашу, но не на столько, чтобы отказать себе в развлечении. Поэтому тоже что-нибудь сыграем. Быть может, туш, а может – марш. Что-нибудь помпезненькое!

Морозный свежий воздух бьёт в лицо. Надеваю капюшон, аккуратно вышагивая по подмороженной утренним холодом земле. От общаги до главного корпуса идти через рощу. Дорога корявая.Но если я пойду по окружной асфальтированной дороге, то однозначно опоздаю. А мне хочется, что если уж отчислят, чтобы сделали это в моём присутствии.

– Туманова… Ты бы лучше босиком, – усмехается, нагоняя меня, бородатый Стэф. – Я бы лично оценил. Но не сомневаюсь, что женский коллектив твой прикид приведёт в полный восторг!

Он приглашён на собрание кафедры по моему отчислению.

– Привет, Стэф Иванович! Для них и стараюсь, – усмехаюсь в ответ, подхватывая его под подставленный мне локоть.

– Убьёшься ещё… – комментирует он свой жест. – А мне потом отвечай.

Ёжась от холода, недовольно бурчит:

– Вот оно мне надо – в субботу с утра пилить по такому холоду в такую даль?

– Надо-надо, Стэф Иванович! – убеждающе киваю я. – Я всё отработаю!

– Ну, давай… соблазняй меня, Туманова… – лениво.

– Межвузовская олимпиада по истории, – вздыхаю я, – так и быть, поеду!

Стэф хмыкает и морщится, намекая на продолжение.

– Плюс три сценария для исторических игр к сессии… – торгуюсь я с ним. – Вы же сами говорили, что Вам нужно в методичку.

Задумчиво кивает, но снова морщится, явно желая чего-то определённого.

– Ну что?! Говорите уже!

– Я уезжаю на следующей неделе… Отработаешь ещё мои лекции. Восемь часов.

– Что?!

В самый раз перед сессией!

– Да не паникуй. Там всего-то две темы, просто несколько групп. Можешь толкнуть им свою тему с Суворовым… Даже готовиться не придётся. Блеснешь красноречием...

– Резуном… – поправляю я на автомате. – Добрый Вы дяденька. А главное – бескорыстный.

– А то… – тормозит на крыльце нашего пункта назначения. – По рукам?

– Ладно, – пожимаю его крепкую прохладную руку. Самое страшное в этом, что читая чужие лекции, я опять пропущу свои. Но выбора нет...

Конференц-зал при деканате стал за эту пару месяцев для меня почти родным. Я тут уже, наверное, раз пятый. Словно специально для меня, на торце длинного стола, где расположились мои обвинители и защитники, оставлено место. Я, стараясь сдержать улыбку, эротично на него приземляюсь и, в порыве неадекватного стёба, на пару секунд допускаю мысль, что можно отжечь как Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Но вспомнив, что таки надела нижнее бельё, решаю приберечь эту дурку на будущее. Боги... что у меня в голове?