Маленькая слабость Дракона Андреевича

Рам Янка

Возвращается вымотанным и выжатым. Падает на своё кресло.

Встаю напротив него у стены.

"Ну?" – закусываю я губу.

– Первое: с сегодняшнего дня моим приказом ты выселена из общежития и больше не имеешь право оставаться там после отбоя. Второе: моим приказом ты переведена на заочную форму обучения, но имеешь право посещать занятия и сдавать все экзамены вместе со своим потоком. К весне я попробую тебя восстановить.

Выдерживает паузу.

До меня доходит, что это…

– Это, фактически,

незаконно, и нарушает регламент обучения, так как на факультете нет заочки. Цени, Туманова, и молись, чтобы НИКТО не стукнул наверх! – заканчивает он, вставая на ноги.

– Мля… – стекаю по стене, понимая, что только выиграла от этой практически матовой ситуации, и тут же подскочив на ноги, бросаюсь ему на шею и целую в щёку. – Вы самый, самый, самый!!!

В шоке от моего жеста он застывает, позволяя вытворять с ним всё, что мне хочется, а мне ХОЧЕТСЯ! И я, хихикая, на пару секунд прижимаюсь к его губам, проходясь по ним языком. И пока он никак не успел среагировать, вылетаю из кабинета.

ДА-А-А-А!

– И сдай срочно долги!! – разозлённо рявкает вслед.

Быстренько добежав до крыльца физлаборатории, я натыкаюсь на недвузначную сцену: Сашка и Немец в толпе парней.

Страх за Сашку, словно змея, придушивает меня, и я замираю, сканируя обстановку. Все стоят лицом к нему, за спиной Немца, явно поддерживая последнего.

Пытаются нагнуть его за то, что подставил меня!

Сашку нельзя нагнуть. Он упрям, как баран, и никогда не считается с обстоятельствами. Такие умирают с гордо поднятой головой.

Ему пиздец…

ни ни за что не оставят его в покое за этот ход и моё отчисление.

Нет, своих лучше убивать самой. Им я не могу этого позволить. Одно дело – драка один на один, другое – бесконечная дрочка и бойкот всем коллективом.

– Что за дела?! – врываюсь я, вставая рядом с Сашкой.

Парни переглядываются.

– Всё нормально, Жень, – с совершенно разными интонациями, но абсолютно синхронно отвечают мне центральные персонажи событий.

– Саш! – разворачиваюсь я. – Пойдём, поговорим.

– Позже поговорим.

– Туманова, ты приболела? – недоумевая, закатывает глаза один из моих одногруппников. – Он же, блять, подставил тебя! Из тупого эгоизма, из ревности!

– Это наши с ним дела! Судить только мне. И Немец подставил первым, – усмехаюсь я зло, глядя в его виноватые глаза. – "Из тупого эгоизма, из ревности!"

Все начинают говорить одновременно, агрессивно и раздражённо, перебивая друг друга.

– Ты разочаровываешь меня, – фыркаю на Немца. – Толпой? Серьёзно? Примитивно и слабо. Понимаю ещё, если бы каждый в отдельности ему предъявил! А так… фу…

– Предъявим и по отдельности! – оттесняя Немца, делает шаг вперёд Боречка. – Не надо встревать за него, Джонни.

– В чём дело? – влезает в толпу маленький, рыжеватый, похожий на домовёнка Кузю и еврея одновременно,

наш неугомонный и невыносимый препод по физлабу. – Опять будем отчислять Туманову?

– Да всё в порядке, Павел Сергеевич! – тут же сменяя на лице масочку на полное благодушие, разворачивается к нему мой Весёлый Ангел. – Туманова просто мимо пробегала, запнулась, и мы её тут все дружно поддержали, чтоб не убилась.

– «Больше трёх не собираться!» – прищурившись на меня, Павел Сергеевич кивает на дверь. – Туманова, за мной.

Идёт, даже не оглядываясь. Точно знает, что не ослушаюсь. Я в долгу перед ним. На заседании кафедры он опять голосовал за то, чтобы меня не отчисляли.

– Найди меня после зачёта, – шепчу я Сашке.

Перевожу взгляд на Немца.

– За мной, раб…

Он зажмуривается, растирая пальцами лоб. Я иду, тоже не оглядываясь. Потому что знаю, Немец не ослушается тоже.

Корпус старый, полы деревянные, и я слышу, как скрипят они за моей спиной под его шагами. Павел Сергеевич с лёгким недоумением смотрит на входящего следом за мной в аудиторию Немца.

– Пять минут! – шепчу я Павлу Сергеевичу одними губами, и он закатывает в раздражении глаза, однако оставляет нас вдвоём с Немцем, уходя к себе в кабинет.

– Готовься, – раздаётся оттуда, – у тебя двадцать минут.

Скидываю с плеч дублёнку и швыряю на стул.

– Прости … – пальцы Немца невесомо касаются моей спины. – Мне жаль… Я твой. Требуй, чего хочешь, только выслушай меня, пожалуйста.

Разворачиваюсь.

– Несомненно, потребую. Первое: ты полностью отпускаешь всю возню с прессованием Сашки. Не участвуешь даже в обсуждении этого события.

– Его и без меня задрочат.

– Второе!! Месяц меня не существует для тебя! – он дёргается, пытаясь что-то сказать, но я перебиваю, повышая тон. – Ты не разговариваешь ни со мной, ни обо мне, не участвуешь в событиях, связанных с моей персоной: ни взгляда, ни слова, ни жеста. Я вхожу – ты исчезаешь, если это не официальное мероприятие, на котором ты обязан быть, или лента. Говорить сейчас я с тобой не буду. Отработаешь месяц, потом посмотрим. Я всё понятно изложила?

– Вполне! – припечатывает он кулаком в стену.

– Тогда свободен.

Ещё минуту посверлив меня разъярённым взглядом, он выдыхает, грустно улыбаясь:

– Ты никогда не позволишь выиграть, да?

– Иди.

– Ещё раз – прости.

Смотрю на его удаляющуюся спину.

– Добро пожаловать в патриархат, Туманова! – выходит ко мне Павел Сергеевич, видимо-таки слышавший часть нашего разговора.

В его руках маленький баскетбольный мяч, и он отправляется к висящей на стене класса баскетбольной корзине, стуча им об пол. Защищать лабы, когда он устраивал фрик-шоу минибаскетболистов… это жутко отвлекает от процесса! Но он просто кайфует от этого.