Маленькая услуга
Шрифт:
Я повозился в своем кармане и достал другую вещь, которую я захватил в моей квартире — небольшую серебряную булавку в форме дубового листа, которую Мистер гонял на всем протяжении Маленького Чикаго. Я полагал, что они прекратили использовать ее для преследования, когда как следует устали от Мистера.
Глаза граффа расширились.
— Сбивающая с толку магия, которую Вы наложили на наше колдовство прослеживания, была очень эффективна. Я хотел спросить Вас, как это было сделано.
— Секрет фирмы, — сказал я. — Но Вы знаете, что это не просто булавка.
— В
— Я не буду, — сказал я. — Но давайте проясним это дело. Как только мы оба уйдем с этого острова, вопрос будет закрыт?
— Если Вы снова окажетесь в безопасности в Чикаго, да, будет закрыт.
— Тогда я взываю к Лету, что надо уважать его поручительство ко мне, и вернуть то, что оно задолжало мне, когда я нападал на сердце Зимы от своего лица.
Уши граффа встали торчком, он слушал меня.
— Да?
— Я хочу, — сказал я, — получить пончик. Настоящий, подлинный, чикагский пончик. Не какой-то гламурный пончик. Правдашний. Недавно сделанный.
Тут снова показались зубы граффа, это он улыбнулся.
— Конечно, — сказал я, — Вы могли бы отказать мне в благе, которое я законно заработал в крови и огне, и убить меня вместо этого, таким образом Лето изменило бы своему слову долга и никогда не смогло бы это компенсировать. Но я не думаю, что было бы очень хорошо для Лета и его чести. А Вы?
— В самом деле, волшебник, — сказал графф. — Действительно, это не было бы хорошо. — Он наклонил свою голову ко мне. — А в вашем пончике должно быть повидло?
— Нет, но, пожалуйста, пусть вместо этого он будет обрызган белой сахарной глазурью, — сказал я торжественно.
— Понадобится время, чтобы найти такую выпечку, — серьезно сказал графф.
Я склонил к нему свою голову.
— Я полагаю, к чести чемпионов Лета, что он прибудет вовремя.
Он склонил свою голову в ответ.
— Поймите, молодой волшебник, я не смогу помочь Вам далее.
— Вы отстаиваете принцип, этого уже достаточно, — сказал я сухо. — Поверьте мне. Я знаю, как это.
Золотые глаза Самого Старшего Граффа заблестели. Потом он поднял посох и бесшумно ударил им по половице. Опять возникла вспышка зеленого света и волна нежного грома — и он просто исчез.
Так же, как и серебряный дубовый лист. Он пропал из моих пальцев, его больше не было. Надо отдать фэйри должное; они могут провести исчезновение, как никто другой.
Возможно, мне следовало взять несколько уроков. Это, наверное, помогло бы мне выйти из этого беспорядка живым.
Я осторожно пробрался назад по скрипящему полу к телу молодого человека. Он выглядел смягченным в смерти, мирным. Что бы ни сделал ему Самый Старший Графф, это было безболезненно, во всяком случае, у меня было такое впечатление. Это походило на те вещи, которые делают старые фэйри. Я наклонился и одетой в перчатку левой рукой схватил штучку, содержащую почерневший динарий Магога. Я резко дернул ее,
Разговор с одним из… Я глубоко вздохнул и бесшумно выбрался на улицу. Я все еще слышал крики дальше по склону. Я услышал звук двигателя лодки на дальней стороне острова. Должно быть, здесь были и другие суда, пришвартованные где-то вдоль берега.
Хорошо, я знаю только об одном, и оно уже близко. Я выскользнул из консервного завода и, спеша, спустился по улице так быстро и бесшумно, как только мог.
Внизу, у основания грубой каменной лестницы все еще плавала лодка, привязанная к сломанному остатку старой деревянной колонны. Я подавил желание издать возглас, и спустился вниз по промерзшим камням так быстро, как только мог, не ломая себе шею. Вода была злобно холодной, но я почти не чувствовал этого — что, пожалуй, было не особо хорошо. Когда действие закончится, за это придется заплатить чертовски сильной болью. Но по сравнению с теми проблемами, что я недавно имел, эта была радостью.
Я добрался до лодки, забросил в нее посох и вскарабкался на борт. Я услышал крик на склоне и замер. Прожектор пробежался взад-вперед по деревьям, и удалился в другом направлении. Меня не заметили. Я усмехнулся, как дурак, и дополз до места водителя. Как только я начну двигаться, я привлеку общее внимание, но мне нужно просто двигаться на запад так быстро, как только смогу, пока не достигну земли. Вся западная береговая линия поблизости очень плотно заселена, и я без проблем найду место, где будет достаточно народа, чтобы избежать дальнейшей назойливости.
Я упал на место водителя и потянулся к ключу зажигания.
А его не было.
Я огляделся вокруг. Розанна оставила ключ в зажигании. Я определенно помнил, что она сделала именно так.
Тени, колеблясь, отодвинулись от пассажирского места напротив места водителя, раскрывая Никодимуса. Он спокойно сидел в своей черной шелковой рубашке и темных брюках, с серой петлей, которую он носил, как галстук, вокруг горла, с обнаженным мечом на коленях, левым локтем опершись на левое колено. В кончиках пальцев левой руки он держал брелок, с которого свисал ключ зажигания лодки.
— Добрый вечер, Дрезден, — сказал он. — Это ищешь?
Глава 45
Дождь со снегом превратился в большие, влажные снежинки. Лодка мягко качалась на неспокойных водах озера. Вода хлопала о борта и булькала, огибая корпус. По сторонам и переду лодки начал формироваться лед. Я знаю, что есть слова для всех частей лодки, такие, как нос и планшир, но у меня это как-то не запоминается.
— Безмолвный Гарри Дрезден, — сказал Никодимус. — Предполагаю, такое случается не каждый день.