Маленькая женская месть
Шрифт:
Сев за столик, Алла кивком подозвала официанта и заказала:
– Два по сто пятьдесят коньяка и вкусно и много поесть.
– Я не буду пить, - сказала Лена.
– Тогда и я за компанию не буду, - согласилась верная боевая подруга и обратилась к официанту: - Коньяк отменяется, компенсируем едой.
Когда тот ушел выполнять заказ, она подмигнула сокурнице:
– В завязке, старушка?
– подумав при этом: "Быстро Лидия Петровна вправила ей мозги!"
– Я решила, что больше не капли, - призналась Лена.
–
– Да не надо оправдываться, - перебила её Алла.
– Все понятно и без слов. Теперь тебе не будет одиноко, и пить с тоски не понадобится. Если взгрустнется, сразу беги к психиатру, она быстро поправит тебе настроение.
– А ей нужно каждый раз платить по сто долларов?
– Смотря сколько времени ты у неё отнимешь. У них время на прием не лимитировано, но судя по другим пациентам, они обычно за четверть часа управляются, видно, проблемы у них мелкие. Талон стоит двести пятьдесят рублей. Если уложишься за пятнадцать минут, бери талон. Ну, а уж если изливаешь душу час и более, то, сама понимаешь... На халяву только уксус сладкий.
– Если меня возьмут в эту фирму, о которой говорила Тамара, мне будет по силам оплатить лечение. Я тебе потом отдам сто долларов, ладно?
– Заработаешь - отдашь, - согласилась верная боевая подруга, чтобы избавить её от унижения от подачки.
– Завтра же иди устраиваться в эту контору. Тебя там ждут.
– Хорошо. За наши с тобой обеды я тоже потом отдам половину, ладно?
– Ладно, - кивнула Алла.
– Кстати, давай-ка я ссужу тебя деньгами. В некоторых фирмах жалованье выплачивают еженедельно, но ведь и неделю нужно как-то прожить.
Достав портмоне, она достала три купюры по сто долларов.
– Хватит?
– Ой, это слишком много!
– всплеснула руками Лена.
– Я на сто долларов месяц жила.
– Бери, пока даю, тебе же нужно будет оплачивать лечение у психиатра.
– Спасибо за все, Алла. Не только за деньги...
– Натурой отдашь!
– беспечно отмахнулась та и, встретив недоуменный взгляд сокурсницы, пояснила: - Да не таращь ты на меня глаза! Это же прикол такой!
Официант принес заказ, и Алла со своим неизменным аппетитом приступила к еде. Опустошив все стоящие на столике тарелки, она откинулась на спинку стула и закурила.
– Старушка, вижу, ты какая-то смурная. Вроде, все у тебя устаканилось, а глаза несчастные. Не буду тянуть из тебя жилы, но если сама захочешь поделиться, готова внимательно выслушать.
– Ал, мне как-то не по себе... Лидия Петровна сказала, что у Саши, скорее всего, эпилептоидная аномалия личности. При этом бывают приступы, они называются дисфорией. Поэтому он и набросился на меня ни с того, ни с сего.
Лена замолчала, глядя перед собой. Подождав немного, Алла спросила:
– Колись, дружочек. Что ты
И хотя она спросила тихим, сочувственным тоном, Лена вздрогнула, как от окрика, и закрыла лицо руками.
– Ну же, Ленок, - подбодрила её верная боевая подруга.
– Облегчи душу.
Та замотала головой и заплакала. Алла протянула ей платок. Лена вытерла глаза, напоследок ещё несколько раз шмыгнула носом, вернула платок и посмотрела ей в глаза:
– Давай к нему съездим, Ал.
– Ты уже узнала его московский адрес?
– Нет, Саша говорил, что с женой развелся, она живет в городской квартире, а он на даче. Давай съездим на дачу. Может быть, Саша там.
Алла в этом сомневалась, но решила не спорить. Сейчас Лена не расположена к откровенности, но что-то её гнетет. Подъехав к даче, она, возможно, решится рассказать, что случилось.
– Поехали, - сказала она и положила на столик деньги.
– У нас есть хороший повод - надо забрать твое пальто и сапоги. Они же ещё там?
– Да.
– А сейчас на тебе какая одежка?
– Старое пальто и сапоги. А одежду, оставшуюся на даче, я недавно купила, потому и сижу без копейки.
– Тогда тем более, нужно их забрать. Саше твое барахлишко вряд ли придется впору.
Как только они тронулись, пошел дождь.
– Не вредно бы заехать на мойку, - пробормотала Алла.
– Машина грязная, как дворняжка. Терпеть не могу ездить на грязной тачке.
– Но взглянув на несчастное лицо Лены, она махнула рукой: - Ладно, перебьемся, не графья. Чай, в деревню едем, а не на презентацию.
Шоссе в этот час было немноголюдно. Как всегда, верная боевая подруга гнала под 180, и через полчаса они уже были на месте. Свернув в переулок, Алла резко притормозила и тут же сдала задом. На вопросительный взгляд Лены ответила:
– Там что-то случилось. Ментовская "канарейка" стоит. Лучше не светиться. Давай прикинемся дачниками и дойдем пешком. Дождь уже кончился.
Отогнав "Фольксваген" в соседний переулок, Алла вышла первой, дождалась, пока выйдет Лена, заперла машину и взяв сокурсницу под руку, прогулочной походкой двинулась к нужному переулку. По пути она сорвала ветку и для законченности образа стала небрежно помахивать ею.
– Делай вид, что мы оживленно беседуем о своем, о девичьем, вполголоса сказала она.
Лена была испугана, да к тому же, не актриса. Солировать, как всегда, пришлось верной боевой подруге. Алла рассказывала байки и анекдоты, чтобы хоть как-то растормошить молчаливую сокурсницу, и сама же первой начинала громко хохотать.
– Мать, подыгрывай, - прошептала она, сохраняя на лице выражение ничем не омраченного веселья.
– По твоей постной роже даже самый тупой мент что-то заподозрит. Не можешь смеяться, так хотя бы смотри на меня и кивай.
Широко раскрыв глаза, Лена уставилась на нее.