Маленькая женская месть
Шрифт:
– Мы с Катей обзвонили всех наших ребят, - сообщил Матвей.
– С середины августа по конец сентября Роман жил у Гены Фролова, но потом съехал от него, сказав, что переезжает к любовнице.
– Может быть, он ездил на дачу именно с ней?
– предположила Олеся.
– Или жил у одной бабы, а на даче развлекался с другой, - высказала свое мнение верная боевая подруга.
– Тот ещё кобелидзе, хоть уже весь поистаскался.
– Неужели Елена Афанасьевна не заметила, что Борис растлевал её внучку?
– спросила Тамара.
– Сама Нина с утра до позднего вечера на работе,
– Мы же не знали об этом и потому не спрашивали, - сказала Олеся.
– А сама Елена Афанасьевна ничего нам не говорила. Оно и понятно - кто ж будет рассказывать о такой мерзости малознакомым людям.
– Но она могла сообщить Нине, что её муженек пристает к Ксюше, возразила Алла.
– Елена Афанасьевна все время болеет, почти не встает с постели, часто лежит в больнице, так что у отчима был большой простор для его гнусной деятельности.
– Ребята, а может быть, это была именно та девчонка, из-за которой я отлупила педофила? Я никогда не видела Ксюшу. На похоронах и поминках её не было - Нинон сказала, что отослала дочку к подружке. Тогда я подумала, что она не хочет, чтобы девчонка присутствовала на этих малоприятных мероприятиях. Тем более, он ей не отец, а отчим. Как она выглядит?
– Высокая, выше Нины ростом, хорошо сложенная, симпатичная, с длинными русыми волосами. Иногда носит косу или конский хвост.
– Нет, значит, не она. Той соплюшке, которую я защищала на этой чертовой даче, на вид всего лет 11-12. Она коротко стриженная, маленького роста. Остального я не разглядела.
– Так может быть, это была Оля?
– предположила Олеся.
– Какая Оля?
– Внучка Марьи Павловны, дочь Петра и Любы, соседей из поселка "Красная Пахра".
– А как она выглядит?
– Примерно так, как ты её описала, - ответила Олеся.
– Правда, я видела её всего один раз и мельком, но можно расспросить мою Маринку.
– Значит, наш пострел везде поспел, - зловеще процедила верная боевая подруга.
– И Ксюшу совратил, и Олю пытался. Жаль, что я не так уж сильно врезала этому грязному педофилу. Нужно было сбить его с ног и хорошенько постоять на его яйцах, чтобы расплющить их всмятку. С отбитыми яйцами он бы не полез снова к Ксюше, и девчонке не пришлось бы его убивать. Черт, как же я оплошала!
– Он и так получил по заслугам, - высказался не столь кровожадный Матвей.
– Но ведь Ксюша из-за этого оказалась в психушке, а Нина в тюряге! А если бы я своевременно проявила бдительность, то сейчас подонок валялся бы в больнице с отбитыми яйцами.
– А потом бы вышел из больницы и опять полез к Ксюше, - возразил Матвей.
– Многие педофилы импотенты, им лишь бы полапать ребенка и совершать с ним развратные действия.
– У-у, ненавижу!
– Алла в бешенстве сжала кулаки.
– Ну почему я сама не забила его насмерть ногами!
– Чтобы оказаться в тюрьме?
– Да брось ты, Мотя, - отмахнулась верная боевая подруга.
– Упечь меня в тюрягу никому не удастся. Уж я бы придумала лихой сценарий и выскочила сухой из воды, можешь мне поверить.
Прошла неделя тягостных ожиданий и, наконец адвокатесса сообщила, что алиби Нины полностью подтверждено.
–
– возмутилась Алла.
– Наша следственная машина слишком медлительна, - вздохнула Наташа. Я уже задействовала все каналы, жду результата.
И вот на следующий день долгожданная весть.
– Нина освобождена, - сказала адвокатесса.
– Она только что поехала домой.
– Спасибо, Наташа, я немедленно еду к ней.
Перед выездом Алла позвонила в офис "Самаритянина" и радостно прокричала в трубку:
– Томик, быстро руки в ноги и дуй за ящиком шампанского. Нину отпустили. Сейчас съезжу к ней, потом вместе с ней приеду к вам, и мы весело отпразднуем её освобождение.
– Сейчас сбегаю, - обрадовалась Тамара.
– Стой! Я же пошутила! Ты ж, хилота, и двух бутылок не утащишь, не то, что ящик. К тому же, я от шампанского икаю, посему пью только коньяк. Озаботь Толика, он сгоняет в супермаркет на своей тачке. Скажи, что у нас большое торжество, мой Санчо Панса сам сообразит что купить.
– А он меня послушается?
– Скажи, что я велела. Толян парень туповатый, но субординацию блюдет. Только, чур, без меня не начинать!
– Конечно, мы тебя дождемся. А может быть, нам всем приехать к Нине, с шампанским и прочим, отметить её освобождение?
– Мне нужно её кое о чем расспросить, а это лучше сделать тет а тет. Так что ждите меня и горите нетерпением.
– Ждем. Все наши собрались, они уже все поняли. Привет тебе передают и поздравления.
– Победу и готова разделить со всеми, а поражение, так и быть, впредь буду брать на себя. Кстати, только сейчас пришло в голову. У меня в конторе есть старенькая "Волга", ею никто из моих ребят не пользуется - понты ж дороже денег!
– но тачка на ходу. Так и быть, дам вам её в аренду за умеренную плату. Без колес бегать по расследованиям несподручно. А когда "Самаритянин" развернется во всю мощь, приобретете новую машину. Я на "Волжанку" дам вам всем доверенности, только вначале права себе купите.
– У меня есть права, у Матвея тоже. Спасибо, Алла.
– Кушай на здоровье. Тогда пусть Татьяна, Олеся и Катя прикупят права.
– Пусть лучше на курсах поучатся, - резонно возразила Тамара.
– Ну, как угодно. Лично я свои водительские права честно купила, что не мешает мне классно водить.
Сокурсница выглядела бледной, осунувшейся, подавленной. Черты лица заострились, под глазами залегли темные круги, морщины у рта резко обозначились, она очень похудела. Окинув её быстрым взглядом, Алла крепко обняла её, потом отстранилась и посмотрела в глаза.
– Нин, понимаю, что тебе пришлось пережить, но поверь мне, скоро все закончится. Лидия Петровна несколько раз навещала Ксюшу в больнице, говорит, что твоя дочка уже идет на поправку. Скоро её выпишут, и вы уедете к ней куда-нибудь в теплые края, отдохнете, развеетесь и все забудете.
– Не могу себе простить...
– Нина закрыла лицо руками, между пальцев потекли слезы.
Алла обняла её одной рукой за плечи и повела на кухню.
– Давай посидим здесь, чтобы твоя мама ничего не слышала. Расскажи мне все, что считаешь нужным.