Маленькие истории. Сборник рассказов разных лет
Шрифт:
– Послушай, Лин, - сказал Юкко наконец, остановившись и крепко взяв брата за плечи. Мужчина пытался говорить весело, но губы у него прыгали.
– Ты это прекращай. То молишься, то плачешь. В жрецы, что ли, готовишься? Да оно и верно, какой из тебя вождь! Под глазами синяки, ноги едва волочишь. Того и гляди - носом в снег улетишь. Смотреть противно!
Линдиар долго глядел на брата, пытаясь понять, а потом облегченно рассмеялся. Все беды показались ему вдруг посильными. Мрачные тени будущего таяли, кружась в морозном воздухе.
– Т-тебе бы так головой п-приложиться! Посмотрел бы я тогда н-на тебя!
Тут
Академия
Зима в Академии
Сколько помнили себя ученики Академии, Дормиус был всегда одинаков. Коричневое одеяние с глубокими карманами, куда считалось подвигом подбросить змею... Еще большим (и недостижимым для нескольких поколений школяров) подвигом было после этого избежать доброй уховертки. Ношеные штаны и сапожищи немереных размеров... Коричневые от старости и солнца руки, лицо, изрезанное глубокими бороздами морщин... Сварливый голос и такой же характер...
Сторожа Академии боялись, кажется, все, от юных учеников до длиннобородых преподавателей древнеэльфийского. Первые, в очередной раз сбитые с яблони черенком лопаты, или оттасканные за вихры, когда подбирали ключ к винному погребку, шепотом ругались на старикана и грозили согнутой спине кулаком.
Последние, вынужденные топтаться во дворе до утра, когда опоздали вернуться из соседней деревни до восьми вечера, грозились нажаловаться директору.
Дормиус же только хмыкал и раскуривал кривую трубку. Нонсенс, но эльфы не могли ничего поделать с упрямым человеком, к тому же рабом.
Тэль, как и все ее подружки, боялась и не любила Дормиуса, хоть уж она-то не питала ни страсти к чужим яблокам, ни желания упиться на дармовщину. Сторож казался ей суровым и противным. Впрочем, у девушки в ее возрасте есть дела и поважнее, чем обращать внимание на недостойных мужланов.
Тэль уже несколько дней плохо спала ночами и невнимательно слушала учителей, хотя раньше, первые месяцы в Академии, распахнувшей двери для провинциальной незнатного рода эльфийки, она внимала каждому их слову с трепетом. Все дело было в том, что письмо от Дорвина задерживалось в пути. Ей очень хотелось в это верить. Простая задержка на почте. Голуби заболели, или чиновники как всегда тянут резину. Дорвин не мог о ней забыть, Тэль каждый день с успехом убеждала саму себя в этом, а ночью все равно почти не спала и на занятиях иногда ловила себя на том, что уже почти десять минут ничего не записывает.
Она была слишком погружена в себя и не замечала многое из того, о чем судачила вся Академия. Вот и эта новость для нее стала неожиданностью:
– Дормиус болен, Тэль. Ты знаешь?
Вечно ходивший за ней хвостиком эльф-растрепа... Такой забавный в своей детской влюбленности и наверное считающий это высокими чувствами... А в последнее время не показывавшийся на глаза...
– Да...
– ответила Тэль рассеянно и подумала, что надо однажды посоветовать ему пользоваться гребешком. Но тут
– Ой, нет, не знаю! А... кто это?
Юноша как-то странно на нее посмотрел:
– Это сторож. Ну, такой старый дядька...
– Да поняла я!
– перебила его Тэль не очень вежливо и пожала плечами.
– Ну и что?
– Лекарь говорит, что ему не увидеть новой весны.
– И..?
– Тэль этот разговор начал надоедать, ей хотелось побыть одной и подумать - не о Дормиусе конечно. Мало ли кто там чего не увидит!
– Нет, ничего...
– собеседник вновь посмотрел на нее как-то особенно и отошел от подоконника, где сидела эльфийка. Мысли Тэль несколько секунд вертелись вокруг его странного поведения, а потом снова вернулись к задержавшемуся где-то письму.
Вечером, когда Тэль после урока Высокой Поэзии устало шла в свою комнату, ей стало вдруг так нестерпимо плохо, что она не смогла больше терпеть и разревелась, как полная дура. Весь урок учитель Симонидис, увлекшись, декламировал классические вирши о любви и предательстве. Юные эльфы, жутко довольные, что им не надо по памяти читать стихи Оловянного Гримгоуна (как гоблин вообще может сочинять такое занудство?) этим воспользовались и тихонько хихикали, кидались кусочками жеванного пергамента и рисовали на партах сердечки и чертиков. Только Тэль казалось, что ее медленно засасывает какая-то черная дыра, одна из тех, что в учебнике астрономии.
Слезы текли безостановочно, из груди рвались жалкие всхлипы, ладони, прижатые к лицу, были мокрыми.
Остановились слезные реки нескоро и тут только до Тэль начало доходить, что она стоит в довольно оживленном коридоре и ревет, как корова, так как жутко скучает по своему парню и не может без него жить.
Эльфийка испуганно отдернула руки от лица, ожидая увидеть вокруг толпу любопытствующих, но прямо перед ее носом была коричневая дверь с криво написанным углем "группа 721 - лучшая". Тэль огляделась с удивлением и уяснила для себя поочередно три вещи.
Во-первых, она успела из коридора скрыться в туалете и ее слабость вряд ли кто-то видел. Благодарение звездам! Во-вторых, туалет был мужским и если ее здесь увидят, то подумают невесть что. Какой ужас! И, в-третьих, в туалете ужасно воняло. Бее, гадость...
Тэль, жутко покраснев и с часто-часто бьющимся сердцем, осторожно выглянула, самую капельку приоткрыв дверь сортира, в коридор. Ее надежду смыться отсюда поскорее разбивала смутно различимая из-за все еще стоящих в глазах слез фигура, стоящая неподалеку. Эльфийка промокнула ресницы своим кружевным платочком, пахнущим яблоками и рассмотрела фигуру. Опять он! На голове только что птицы гнезд не вьют, академический желтый жилет не застегнут, бледный и робкий, как девчонка у зубного врача... Что он тут топчется?
Тэль сверлила юношу злым взглядом и просила про себя скорее уйти, пока какому-нибудь эльфу не вздумалось посетить отхожее место. Но он только нервно переминался с ноги на ногу и мял в руках какой-то мешочек, будто не решаясь сделать шаг. Опять, наверное, что-то натворил и боится идти к учителю извиняться... Девушка-эльф, наморщив лоб, попыталась вспомнить, кто из учителей живет возле туалета. Получалось, что никто. Да тут вообще никто не живет, кажется. Здесь кладовка, или что-то вроде того была... Хочет украсть веник?