Маленькие повести о большом мичмане Егоркине и его друзьях
Шрифт:
Береза усмехнулся своим мыслям. Поэтому, кое-кому очень нужно высидеть год-другой на корабле, А потом запись в личном деле, и – ага! В высокий московский кабинет – прыг! И в «дамках»! Жизнь удалась! И еще лучше будет, если к «адмиралу Михайловскому» придет неумолимая Кердык-аби!
– Кто-кто придет? – опешил Палыч-Сан.
– Персонаж такой сказочный, вроде как лохматый самец полярной лисы… белый или голубой, только в виде бабки из восточных степей. И всё!
– Ха! Дошло! Что-то затормозил! А, вы… блин, вы в этом смысле? Ага! То есть – полный расчет?
– Угу…
– То есть – у вас теперь не только личный, пардон, шкурный интерес, так еще и…
– Вот именно! Ладно, пошли спать! Сегодня у меня сход, помощник и механик сегодня рулить будут. А я попробую выспаться, так сказать – в кругу семьи!
– Святое дело! – Егоркин опять поднял вверх не зажженную сигарету, а капитан 2 ранга согласно кивнул, перевел взгляд на свою семейную фотографию на столе, и улыбнулся свои мыслям.
– Ты знаешь, Палыч, я очень хочу дождаться, когда у дочери подруги моей жены будет день рождения. Мне наплевать, будем мы приглашены, и вообще – будет ли торжественный ужин! Нет! Я ей все равно куплю и вручу подарок! Лучше, конечно, чтобы это было в субботу вечером! – вдруг неожиданно сказал Береза, мечтательно прищурившись, как бы представляю себе неведомую собеседнику картину.
– Представляешь, в прошлую субботу, в день моего схода, пригласили мы некоторых друзей на день рождения сына. И Нефедовых, с работы жены – тоже! Они пришли, как порядочные, поели-попили и вручили Алешке шикарный автомат. Да-да! Стреляет, грохочет, гад, как настоящий, сверкает лампочками и палит резиновыми ракетками из пружинного подствольника!
Ладно! Все вроде хорошо! Балбес опробовал все подарки, но автомат оставил у этого садиста самые неизгладимые впечатления! Отобрали мы у него эту игрушку и уложили спать. Фиг там! В шесть ноль – ноль, без команды и объявления войны, этот достойный внук моей сумасшедшей тещи открыл ураганный огонь и залепил ракеткой в ухо жене. Я тут же получил от нее подушкой по голове! Нет, ну правильно! Чего разбираться, муж виноват уже по определению, так сказать, априори! И за что? Малолетний бандит был, конечно, обезоружен! Но он включил ультразвуковую сирену, до конца разбудив свою мамашу и еще половину девятиэтажного дома. Кошмар, кино и немцы, каждый немец – с собакой!
Так вот, я уже неделю вынашиваю садистские мысли о дне рождения их дочери. Дай Бог дожить! Да я в отпуск не поеду, но на день рождения она получит самый большой и звонкий барабан! И именно – в субботу или в пятницу!
– Слушай, Сергей Олегович! – загорелся идеей старый мичман, – Я тут в одном магазине видел такую детскую музыкальную установку – что-то вроде имитации звуков ударно-духовых инструментов! Во класс-то будет!
– Где? Давай адрес магазина! Мстя моя будет ужасной! – дурашливо вскричал обрадованный Береза, и на его крик примчался встревоженный вестовой.
– Что не спим? Брысь! – шикнул на него старпом – взяли моду ошиваться в буфетной, а с утра рыдать на весь пароход, что всю
Встречи на корабле
Утром пришел новый замполит Марат Ивков, тоже не оставшийся равнодушным. Кому-то очень-очень нужно было осуществить не очень уж порядочные планы! Связавшись с Москвой он попросил некоторых компетентных людей прояснить ситуацию.
Все было так, и даже хуже. Якобы денег на ремонт «Михайловского» не выделили, и процесс его «разграбления» на запчасти для еще живых кораблей реально вставал в близкой перспективе!
Суббота началась не лучшим образом. Раздраженный и уже заведенный с утра командир дивизии вызвал к себе и озаботил встречей группы журналистов. Заодно за что-то выдрал, а вот за что – никто не понял. Сергей Олегович понимал необходимость прессы, но к журналистам относился с осторожностью, как к необходимому злу – меньшему или большему.
– Ты еще раз пройдись по кораблю, убери подальше всяких языкатых. Эти журналюги все равно чего-то нароют, чего-то перевернут… но чтобы так, не очень!
Как там у них – дайте мне хоть точку опоры и я обделаю вас на всю землю! Да, как-то так! И они точно могут вывернуть наизнанку любую фразу – и глупую и даже умную. По их материалам, вырванным из общего контекста, легко можно присвоить «Героя» дьяволу, и осудить любого, на ваш выбор, святого! – наставлял бдительный комдив Гаврила Иванович, которому перепало от души в начале смутного времени, когда он был еще старпомом «сторожевика».
– Не кстати эта пресса вообще, тем более сейчас! Да еще в субботу, когда – большая приборка, когда – помывка личного состава, когда бойцы носятся голяком по коридорам нижней палубы… Не самое фотогеничное зрелище! Еще нудизм пришьют! – шутливо обеспокоился комдив.
Быстро собрал офицеров и мичманов смены обеспечения, заинструктировал до безобразия и вверг их в народ! Обходя надстройку, он случайно подслушал интерпретацию событий Егоркина. Построив команду на шкафуте, облаченный в черный комбинезон, вооруженный интегралом, Палыч вещал:
– Так, значит, внимание! Сегодня несут к нам черти на закорках журналистов из самой «Комсомолки», из самой Москвы. Смотреть на них разрешаю издалека, а кто откроет свой рот – будет своим языком паяльник студить! – пригрозил мичман с самым серьезным видом.
– Так они же про правду спрашивают!
– Ну, и тем более! – сказал старшина команды поучительным тоном, – Гражданским-то нашу правду не понять! А, знаете, как оно бывает?
Вот, помню, как-то: начало осени, средняя полоса, речной туман, трава нескошенная, рекой, рыбой свежей пахнет. Это утро после Куликовской битвы как сейчас помню, прямо живьем: – Где-то к полудню к Дмитрию Донскому подходит дежурный летописец из монастыря, низко кланяется, делает «ку-у» и спрашивает: – Свет-княже Дмитрий Иванович, расскажи, как ты войско Мамаево побил?