Маленькие труженики пустыни
Шрифт:
Как-то ранней весной, путешествуя по реке Или на лодке, я увидел черный тугай. Здесь недавно прошел пожар и от деревьев остались одни угрюмые черные стволы-скелеты. Пахло гарью. Все живое отсюда навсегда исчезло. Птицы облетали это изуродованное огнем место, звери обходили стороной. И только маленькая травка тянула к солнцу свои ярко-зеленые на черном фоне гари росточки. В этом тугае я и увидел муравьев-бегунков. Они бродили среди пепла, обгоревших палочек в тщетных поисках добычи. Бродили голодные, растерянные. Удивительнее всего было то, что муравьи не бегали, а ползали размеренным шагом. Что же произошло здесь? Я задумался.
Когда-то
Теперь на месте сгоревшего тугая снова будет пустыня и пройдет много времени, прежде чем муравьи научатся молниеносным перебежкам и коротким остановкам — давнему искусству своих предков — жителей пустыни.
Муравей-бегунок неутомимый, быстроногий, беспокойный. Где только не встретишь его в пустыне. Вечно он носится, вечно в движении, в поисках пищи. Застынет на секунду, помашет чуткими усиками и снова в бега. Ему — хищнику и любителю погибших насекомых — приходится за день обследовать немало земли, чтобы найти поживу и вернуться с нею в свое гнездо. Он всегда крутится возле больших гнезд муравьев-жнецов, где подбирает их выброшенные трупы, а уж возле подохшего жука, кобылки, клопа или бабочки его встретишь самым первым.
А сегодня на крутых предгорьях, едва покрытых весенней зеленью, я вижу совсем необычное. Всюду во все гнезда бегунки волокут кусочки зеленой травы. Они аккуратно срезаны, а многие к тому же слегка подвялены на солнце. Находка необычна. Сколько лет знаком с этим племенем муравьев и не подозревал их вегетарианских наклонностей. К тому же на растениях не было этих черных непосед, никто из них не занимался заготовкой зеленого корма. Да и не в обычаях муравьев оставлять свою добычу. Нет, тут что-то не так! Тогда я ищу других жителей лёссовых холмов — черных коренастых и упрямых крепышей жуков-кравчиков. Вон сколько их норок повсюду виднеется. Наконец вижу одного. Мчится во всю прыть, вспять волоча за собой зеленую веточку полыни, спешит и, ловко лавируя между препятствиями, прямо с ношей заскакивает в свои подземные хоромы. Там в глубине у него, наверное, выстроена не одна каморка, в которой он и утрамбовывает свежую зелень. Когда каморка будет заполнена до отказа провиантом, жук отложит в нем яичко, а затем пропитает его закваской из грибков, чтобы для деток был готов вкусный и питательный силос.
Другой жук сидит на травинке, ловко срезая листики своими челюстями-ножницами. Не зря этих жуков в народе еще называют «стригунками». Выбрав веточку и подстригая ее, жуки иногда роняют на землю обрезки. Такой обрезок как раз мне и необходим. Осторожно захватываю его пинцетом и кладу возле норки бегунка. Сюда же подбрасываю несколько таких же кусочков, но срезанных настоящими ножницами. Что будет?
Несколько раз через
Меня радует исход опыта. Но этого мало. Я разыскиваю кравчика с зеленой веточкой, хватаю его пинцетом и подношу к норке бегунков. Жук с добычей сразу же привлекает внимание, муравьи хватаются за зелень, пытаются ее отнять. И так несколько раз.
Вот и попались воришки! Так вот что увлекает вас — красть зелень у кравчика. Может быть, пригодится для собственной семьи…
Среди редких кустарников по земле носятся неугомонные бегунки, обследуют все закоулки, ищут добычу для оравы голодных ртов. Тут же видны аккуратные воронки муравьиных львов. Прожорливым хищникам хватает добычи: среди муравьев немало неопытных, попадающих в ловушку.
Здесь много клещей гиаломма азиатика. Со всех сторон они спешат ко мне на длинных полускрюченных ногах. Неплохо бы проверить, нападают ли муравьиные львы на этих кровопийц. Пока я подсовываю клеща в западню хищников, к самому краю одной из воронок приближается бегунок и, склонив голову набок, останавливается, будто осматривая ловушку. Она пуста, и муравей убегает. Через несколько минут тот же самый, мой знакомый, бегунок снова возле воронки. Я приметил его по маленькой крупинке пыли на кончике брюшка. Какой любопытный!
Муравьиный лев не желает есть клеща. Он возится с ним, вертит в челюстях, то закопает в землю, то подбросит кверху. От этого лунка постепенно портится. Сейчас он, наверное, подденет мое приношение головой и выбросит наружу, как ненужную соринку. Но снова, уже третий раз, появляется тот же бегунок, замирает на секунду, потом, будто оценив обстановку, прыгает вниз, прямо к хищнику, выхватывает клеща из его челюстей и мчится со всех ног к своему муравейнику. Вот и муравейник, вот и вход. Смелый бегунок скрывается под землей.
Неожиданное поведение муравья меня озадачило. Я хорошо знаю, что бегунки не едят клещей. Но нужно проверить. Я подбрасываю клещей к муравейнику. Все от них отказываются. Иногда кто-нибудь трогает клеща, куснет слегка челюстями и бросит. Никому не нужна такая дрянь.
Зачем же муравей утащил клеща у муравьиного льва? Наверное, бегунок с пылинкой — смелый, опытный разведчик и охотник, не раз отнимал добычу у своего заклятого врага и все это было вкусным, шло впрок и поэтому стоило ли разбираться на этот раз, что досталось.
Ну и день выдался сегодня! Утро встретило нас хмурым небом, о палатку застучали капли дождя. Тучи лениво ползут с запада и нет им конца. Они закрыли далекий хребет Заилийского Алатау, зацепились за вершины темных Чулакских гор и улеглись там в ущельях серыми клочьями. В туранговой рощице ни один листик не шелохнется. Молчат фазаны, не трещат кобылки, все замерло, затаилось.
Сперва сладко спится под легкий шорох падающих на палатку капель. Но потом надоедает. До каких пор валяться в спальных мешках, скорее за работу. А намокнем — не беда, отогреемся возле костра.