Маленькие зелененькие человечки. Файл №201

Картер Крис

Вела занятие спецагент Дана Скалли, врач-патологоанатом, вывший сотрудник проекта «Секретные материалы», не по своей воле вернувшаяся к прежней специальности:

– Вскрытие обычно начинается с черепной коробки. Распил производиться по горизонтальной линии приблизительно на два с половиной сантиметра выше надбровных дуг.

Дана указала на жирную пунктирную линию, разграничившую вдоль ледяной лоб покойника, и неожиданно замолчала.

Пауза затянулась настолько, что студенты начали переглядываться. Наконец самая решительная девчушка осмелилась спросить:

–

Что-то не так, агент Скалли?

Глядя перед собой невидящими глазами, Дана потрясенно проговорила:

– Все, о чем думал этот человек, его мысли, сны, мечты, все кого он любил, кого просто видел, помнил, с кем разговаривал, все чего он боялся или только воображал — все это каким-то образом замкнуто в маленькой костяной коробке, внутри которой мы видим только жидкость и несколько видов тканей.

Храбрая девчушка шагнула вперед:

– Агент Скалли, с вами точно все в порядке? Вы говорите какие-то жуткие вещи!

Дана вздрогнула и опомнилась. Действительно, жуткие. Это все жара. Которая действует и на жидкость, и на все виды тканей. И студенты, конечно, не виноваты в том, что вопрос «все ли в порядке?» должен был задать совершенно другой человек.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

6 июля 1994, среда

12:22

Сегодня Малдер собирался объявиться в Конторе для доклада. Информация была совершенно точной, поэтому Скалли загодя перекроила расписание так, чтобы высвободить день почти целиком. Время шло к обеду, Скалли успела перездороваться со знакомыми, выслушать уйму дежурный комплиментов, пожаловаться на тоску по оперативной работе, поделиться немногочисленными новостями, такими же дежурными, как и комплименты…

Она издалека разглядела в толпе, заполнявшей коридор, высоченную фигуру бывшего напарника и двинулась на перехват.

– Агент Малдер, добрый день, - улыбнулась Дана.

Призрак прошел мимо. Не поздоровавшись. Не повернув головы. Не замедлив… нет, наоборот, даже слегка ускорив шаги.

Деревянными широкими шагами Малдер промерил коридор, завернул за угол, пересек второй коридор и вышел к рабочему залу, в котором стоял теперь его письменный стол — четвертый с левого края ряда, второй — с правого. И за спиной все время кто-то ходит…

На столе обычно царил омерзительный порядок. Все лишнее осталось внизу, в подвале, запертом по распоряжению Скиннера или тех, кто распоряжался Скиннером. Из личных вещей Малдер захватил только фотографию Саманты.

Сейчас эта фотография лежала плашмя, изображением вниз, и черный клапан, который должен быть удерживать рамку в вертикальном положении, неуверенно оттопыривался, не находя опоры. Что за черт?

К лицевой стороне был прилеплен квадратный листок бумаги — из тех, что удобно цеплять куда попало, черкнув пару слов для памяти. Чистый. Фокс аккуратно отклеил его, перевернул. На липкой поверхности было процарапано

несколько слов.

Отель «Уотергейт»

Подземная автостоянка

6 июля 1994, среда

16:10

До конца рабочего дня оставалось чуть меньше часа. Машин на автостоянке было много, людей не было совсем — за исключением Даны Скалли, нервными шагами мерявшей пространство от стены до стены. И каждый раз она забывала сосчитать число шагов.

Хлопнула входная дверь. На фоне застекленного проема прорисовалась высокая фигура Малдера, растерявшего за эти несколько месяцев легкость и непринужденность движений. Правда, когда Фокс подошел поближе, выяснилось, что кое-что из прежней жизни сохранилось. Любовь к идиотским высказываниям:

– Четыре доллара за первый час парковки — это преступление Скалли. Я не знаю, что ты собираешься сказать, но если это не уложится в сорок пять минут, то лучше не начинай.

Дана с облегчением вздохнула и осеклась на полувздохе. С тревогой всмотрелась в серьезное лицо Малдера — а если он и не думал шутить? Кажется, и в самом деле не думал. Ладно, не привыкать.

Ее вдруг поразило неожиданное сходство…

– Знаешь, Малдер, издалека ты выглядел точно так же, как он.

– Кто?

– Бездонная Глотка.

– Он мертв, Скалли. Я был на его похоронах на Арлингтонском кладбище, примерно в километре от могилы, наблюдал всю процедуру в двадцатикратный бинокль. Бездонную Глотку похоронили без фотографии на памятнике. Зачем ты пришла? Хотела поговорить?

– Да. Я кое-что выяснила…

– Скалли, - перебил он, - болтовня - опасное дело для нас с тобой. Мы должны исходить из предположения, что за нами постоянно наблюдают.

– Но я не видела никаких признаков слежки!

– Конечно, ты и не должна их видеть, - угрюмо отрезал Малдер.
– Они профессионалы, лучшие из лучших.

– Я приняла все мыслимые меры предосторожности, - Скалли старалась быть терпеливой, и ей это пока удавалось, хотя Фокс вел себя на грани фола.
– Только что я прошла назад по собственному маршруту, чтобы убедиться, что за мной никто не следит. И никто за мной не следил. Проект закрыт, нас с тобой перевели в разные отделы. С чего ты взял, что на нас вообще кто-то обращает внимание?

Малдер издевательски осклабился:

– Тогда почему ты назначила встречу таким шпионским способом?

– Потому что иначе ты не согласился бы прийти, - просто ответила она.

Фокс осекся. И заговорил мягче:

– Хорошо. Так что тебе нужно?

– Мне нужно… знать, что с тобой все в порядке.

Фокс отвел взгляд. Дана перешла в наступление.

– Малдер, ты сегодня прошел в полуметре от меня, даже не поздоровавшись!

Каменная кладка, тщательно выложенная спецагентом Малдером в стиле иронической невозмутимости, рассыпалась вдребезги. И слова рванулись на свободу - словно вода из-под плотины. Или слезы обиженного ребенка: