Маленькие женщины (другой перевод)
Шрифт:
– Разве не может человек иногда позволить себе невинное развлечение, оставаясь при этом достойным уважения? – спросил Лори с уязвленным видом.
– Все зависит от того, где и как он находит эти развлечения. Мне не нравится Нед и его компания, и я хочу, чтобы ты держался подальше от них. Мама не позволяет нам приглашать его в гости, хотя он хотел бы прийти; а если ты станешь таким, как он, она не согласится, чтобы мы дружили и резвились вместе, как сейчас.
– Не согласится? – переспросил Лори с тревогой.
– Нет,
– Ну, пока ей не нужно доставать шляпные картонки. Я не светский франт и не собираюсь им становиться, но я люблю порой безобидные развлечения – а ты разве не любишь?
– Люблю, да никто и не против этого, так что развлекайся на здоровье, но не делайся повесой, хорошо? А то придет конец нашим радостям.
– Я буду святой высшей пробы.
– Терпеть не могу святых: будь простым, честным, порядочным мальчиком – и мы всегда будем с тобой. Не знаю, что я стала бы делать, если бы ты вел себя, как сын мистера Кинга; у него полно денег, но он не знает, куда их девать, и пьет, играет в карты, убегает из дома – я думаю, он и как отца-то родного зовут забывает – и вообще ведет себя отвратительно.
– И ты думаешь, что я мог бы делать то же самое? Покорно благодарю.
– Нет-нет, не думаю – о нет, конечно, нет, – но я слышала, как люди говорят, что деньги – большое искушение, и иногда мне хочется, чтобы ты был бедным; тогда я не беспокоилась бы так о тебе.
– А ты беспокоишься обо мне, Джо?
– Немного; когда ты угрюм или недоволен, как это с тобой иногда бывает; потому что у тебя такая сильная воля, и если ты однажды собьешься с пути, то, боюсь, трудно будет тебя остановить.
Несколько минут Лори шагал в молчании, и Джо поглядывала на него, жалея, что не придержала язык, потому что глаза его были сердитыми, хотя на губах все еще играла усмешка, как будто вызванная ее предостережениями.
– Ты собираешься читать наставления всю дорогу домой? – спросил он вскоре.
– Конечно, нет. А что?
– Да если ты собираешься, я сяду в омнибус; а если нет, то я хотел бы пройтись с тобой и рассказать тебе кое-что очень интересное.
– Я не буду больше поучать, и я очень хочу узнать новости.
– Очень хорошо, тогда пошли. Но это секрет, и, если я расскажу тебе о нем, ты должна рассказать мне о своем.
– У меня нет никакого секрета, – начала было Джо, но резко оборвала речь, вспомнив, что это не так.
– Ты же знаешь, что есть! Ты ничего не можешь скрыть! Так что давай выкладывай, или я ничего не скажу! – воскликнул Лори.
– А твой секрет стоящий?
– Еще бы! И о людях, которых ты знаешь! И так забавно! Тебе следовало бы послушать, да мне и самому уже давно до смерти хочется рассказать. Давай, ты первая.
– Но ты ничего не скажешь дома, хорошо?
– Ни слова.
– И не будешь дразнить
– Я никогда не дразню.
– Дразнишь. Ты можешь выудить из человека все, что захочешь. Не знаю, как ты это делаешь, но ты прирожденный искуситель.
– Спасибо. Выкладывай.
– Я оставила два рассказа редактору газеты «Парящий орел», и он даст мне ответ на следующей неделе, – шепнула Джо на ухо своему доверенному лицу.
– Да здравствует мисс Марч, знаменитая американская писательница! – закричал Лори, подбросив в воздух и снова поймав свою шляпу, к большому удовольствию двух уток, четырех кошек, пяти куриц и полудюжины ирландских ребятишек – дорога уже вышла за город.
– Тише! Может быть, ничего и не выйдет, но я знала, что не найду покоя, пока не попробую. Я ничего не говорила об этом дома, потому что не хочу, чтобы еще кто-то был разочарован.
– Неудачи не будет, Джо. Твои рассказы – творение Шекспира по сравнению с половиной той чепухи, которую каждый день печатают газеты. Вот здорово будет увидеть твои произведения в печати – и разве не будем мы гордиться нашей писательницей?
Глаза Джо блеснули – всегда приятно, если в тебя верят, а похвала друга всегда милее, чем дюжина газетных статей с дутой рекламой.
– А где же твой секрет? Веди честную игру, Тедди, или я никогда больше тебе не поверю, – сказала она, стараясь погасить ослепительный блеск надежд, засиявших от ободряющих слов Лори.
– У меня, конечно, могут быть неприятности из-за того, что я скажу. Но я не давал слова молчать, так что все-таки скажу, потому что не смогу успокоиться, пока не поделюсь с тобой великолепной новостью. Я знаю, где перчатка Мег!
– И это все? – спросила Джо разочарованно. Лори кивнул, в глазах его зажегся огонек, а на лице появилось таинственное выражение.
– Вполне достаточно. И ты сама согласишься, когда я скажу тебе, где она.
– Так скажи.
Лори наклонился и шепнул на ухо Джо три слова, что привело к забавной перемене: она остановилась и с минуту глядела на него с видом одновременно и удивленным и недовольным, затем пошла дальше, спросив резко:
– Откуда ты знаешь?
– Видел.
– Где?
– В кармане.
– Все это время?
– Да, разве не романтично?
– Нет, отвратительно.
– Тебе не нравится?
– Конечно, нет. Это возмутительно, такое нельзя позволять. Какое безобразие! Что сказала бы на это Мег?
– Ты не скажешь никому. Не забудь.
– Я не обещала.
– Это подразумевалось, и я доверял тебе.
– Хорошо, не скажу. По крайней мере пока. Но мне противно, и лучше бы ты мне ничего не говорил.
– Я думал, ты обрадуешься.
– Тому, что кто-то придет, чтобы увести Мег? Нет уж, спасибо.
– Тебе станет легче это вынести, когда кто-нибудь придет, чтобы увести тебя.