Маленькие женские тайны

Каммингс Мери

Спать действительно хотелось. В последние дни — наверное, от нервов и от тяжелых мыслей — она засыпала, как проваливалась, и утром не вскакивала легко, а вставала, еле продирая глаза.

И сны все время снились какие-то идиотские — приснилось, например, что она в каком-то ночном клубе танцует с тем самым бледным парнем в черном, которого встретила во дворе — странное дело, Клодин его тогда почти и не запомнила, но во сне увидела отчетливо, вплоть до прыща на лбу над правой бровью; они даже о чем-то разговаривали.

Очевидно,

он жил в их доме или где-то поблизости, потому что на следующий день, возвращаясь с пробежки, она снова увидела его «вживую» — все в том же черном пальто, он выходил из-под арки.

Кризис наступил в субботу утром.

Клодин проснулась и некоторое время лежала, не открывая глаз: не хотелось начинать новый день. Потом, произнеся про себя уже привычное: «Потерпи, осталось всего пятьдесят четыре часа», все-таки открыла.

Обернулась — Томми лежал на спине, закинув руки за голову; не спал, смотрел на нее.

— Привет, красавица! — улыбнулся так, что сразу захотелось улыбнуться в ответ.

— Привет!

Клодин уже было собралась встать, но вновь опустилась на подушку, легла на бок лицом к нему.

Хотелось дотронуться до него, зарыться пальцами в рыжеватые курчавые волоски на груди — так хотелось, что аж кончики пальцев зачесались и внутри все заныло.

— Клодин… — все с той же улыбкой сказал Томми.

— Да? — ну пусть он уже что-то сделает — придвинется к ней… хоть руку протянет!

— А ты что, на пробежку не идешь?

— Что?! — вопрос Клодин поняла с первого раза — слава богу, не была ни глухой, ни тугоумной — но просто не поверила своим ушам.

— Ты не побежишь на пробежку? — сдвинув брови, повторил Томми.

— Нет, — сердито мотнула она головой, отбросила одеяло и встала. Прошла к шкафу взять халат: не хотелось крутиться перед ним в одной тоненькой ночнушке, все равно что голой.

— А что случилось? Ты себя плохо чувствуешь?

— Я себя нормально чувствую, — не оборачиваясь, отчеканила Клодин.

Объяснять, что никогда не бегает перед «критическими днями», она сочла ниже своего достоинства. Был бы он хоть чуть-чуть повнимательнее к ней — знал бы сам!

— А чего тогда? — последовал новый вопрос. — Вроде и погода хорошая…

И тут Клодин не выдержала — выхватив из шкафа первый попавшийся халат, яростно обернулась.

— А что, тебе уже не терпится?

— Что не терпится? — сидя на кровати, Томми смотрел на нее с удивлением. С удивлением! Ха! Будто не знает, о чем речь идет!

— Меня побыстрее спровадить!

— Что?

— Арлетт… Она ведь приходит к тебе, когда я ухожу?

— Что с тобой?

— То самое! В мое отсутствие она бывает в этой спальне!

— С чего ты это взяла?

— Кофе! — объяснила Клодин. — Ты никогда раньше не пил кофе в спальне, а теперь

она его тебе приносит прямо в постель? И тебе очень важно побыстрее выпихнуть меня — потому что она сейчас придет, да? Чтобы я освободила место?

— Клодин… — Томми встал, наклонил голову, вглядываясь в нее с чем-то вроде жалостливого любопытства. — Клодин, ты что — ревнуешь меня?

— Да, — угрюмо сказала она. Щекам стало горячо от стыда и злости.

— Ты — меня ревнуешь? — переспросил он.

— Ну да, да, да! — с отчаянием выкрикнула Клодин.

И тут Томми сделал самое худшее и обидное из того, что мог сделать.

Нет, он не стал говорить, что она что-то не так поняла, отпираться — он просто рассмеялся ей в лицо.

Несколько секунд Клодин оторопело смотрела на него, потом рванулась прочь и, вбежав в ванную, захлопнула за собой дверь. Привалилась к ней спиной, зажала уши, чтобы не слышать этот издевательский смех, и медленно сползла на корточки.

Стук…

— Клодин, открой…

— Оставь меня в покое!

— Ты все не так поняла! Открой же, я тебе объясню!

— Я сказала — оставь меня в покое! — рявкнула Клодин. Ее трясло от злости, из глаз сами собой потекли слезы. — Хватит, поговорили!

Сорвав с себя дурацкую ночнушку, она вихрем влетела в душевую кабинку и включила воду посильнее, чтобы бьющие во все стороны струи заглушили доносящиеся извне звуки.

Когда через четверть часа Клодин вышла из ванной, в спальне никого не было. Куда делся Томми, догадаться было нетрудно: ушел в тренажерную; их ссора — слишком незначительная причина, чтобы заставить его изменить своей привычке перед завтраком разминаться на велотренажере.

Идти проверять свою догадку не хотелось. Да и зачем? Куда важнее было привести в порядок голову: от расстройства Клодин влезла в душ без шапочки, волосы промокли — теперь придется битых полчаса сушить их нагретым махровым полотенцем и расчесывать щеткой.

Когда зазвонил телефон, трубку поднимать тоже не хотелось. Но что делать — Томми же не подойдет, с места со своего с тренажера не сдвинется!..

— Да? — сняв трубку, вяло сказала Клодин.

— Привет! — послышался откуда-то издалека мужской голос.

— Ой… привет, Ришар!

— Клодин, я сегодня буду в Лондоне — собственно, я сейчас из самолета звоню… Я к тому, что, может, встретимся вечерком, поболтаем… поужинаем вместе?!

— Где и когда?

Пообщаться с нормальным живым человеком, которому нет никакого дела до кривляки Арлетт? Да еще Томми поревновать заставить? О, это как раз то, что надо сейчас!

— Что — так сразу? Даже не пришлось уговаривать?! — в голосе Ришара послышалось показное — а может, и не совсем показное — разочарование.