Маленький Бобеш

Плева Йозеф

Бобеш чинно сел у окна, досадуя, что первая же его поездка не обошлась без неприятностей.

Но вскоре платок был забыт, и мать перестала сердиться. Бобеш был доволен, что в поезде так покойно ехать — не трясет, как на повозке или на тачке, и грохота такого нет. Только иногда колеса выделывали под вагоном: «рит-рат, рит-рат».

— Мама, почему колеса постукивают?

— Оттого, что проезжают по стыкам рельсов. Это где соединяется рельс, знаешь?

— Ага, там такая щелочка, да?

—

Ну, видишь, замечал ведь…

Поезд то несся меж полей, то мчался лесом. Бобеш удивлялся, почему деревья, кусты, телеграфные столбы и дома при дороге убегают назад. Поле тоже поворачивало назад. Словом, все вокруг поезда было в движении.

— Мама, мы едем?

— Ну конечно, едем.

— А мне, мама, показалось, что мы стоим на месте, а кругом нас все бежит. Ты не видишь?

— Известно, вижу, и всякий, кто едет в поезде, видит. Да ведь это только кажется, потому что поезд быстро едет. А когда он остановится, то и вокруг все будет стоять на месте.

В это время поезд проезжал высоким еловым лесом.

— Гляди, гляди, мама, деревья в лесу танцуют!

— Не болтай ерунды, Бобеш!

— Да ты только взгляни — они и правда кружатся.

Бобеш чуть не каждую секунду окликал мать, чтобы показать ей то одно, то другое. То ему казалось, что гора, мимо которой они едут, кренится и вот-вот упадет на поезд или что поезд наклоняется и сейчас опрокинется. То какая-то неведомая сила тащила его от окна, и он хватался за кожаный ремень, то вдруг его прижимало к окну, и он чуть не выдавливал головой стекло. Бобеш увидел несколько косуль и стал кричать, что это олени. И, наконец, сделал открытие, что если высунуться подальше, то на повороте можно увидеть и паровоз и последний вагон.

Мать поминутно одергивала его, просила не выглядывать из окна, а то вылетит или в глаз попадет что-нибудь. Бобеш слушался, а потом знай себе опять высовывался.

Вдруг он отпрянул от окна, страшно побледнел, сел напротив матери и закричал так, что мать перепугалась, а все пассажиры стали оглядываться.

— Мама, держись крепче, держись за лавку, мы сейчас столкнемся! Ей-ей, столкнемся, нам навстречу едет поезд!

— Не болтай глупостей!

— Вот увидишь, мама, как трахнет!

Бобеш судорожно уцепился за лавку, стиснул зубы, зажмурился и стал ждать толчка.

За окном вагона раздалось страшное шипение, грохот: мимо проезжал товарный состав.

Бобеш открыл глаза и сам себе не верил.

— Мама, как это наш поезд уступил другому дорогу?

— Да не уступил, дурачок.

— Так почему мы не столкнулись?

— Рядом есть еще одна колея.

Бобеш подбежал к окну, высунулся, наклонил голову и в самом деле увидел вторую колею.

— Мама, а почему же

дедушка однажды рассказывал, что поезда столкнулись, если этого не может быть?

— Ну, значит, случайно ехали по одной колее навстречу друг другу.

Потом мать замолчала, а Бобеш снова стал смотреть в окно. Он до смерти напугался, когда рядом опять прошумел поезд. Только было он выглянул, как вдруг навстречу вымахнул паровоз. Бобеш отдернул голову от окна и крикнул:

— Ну, мама, мое счастье! Мне тот поезд мог голову оторвать! Я еле успел отскочить. Но до чего же я испугался! Ах, батюшки, как я испугался!

— И поделом тебе, — сказала мать. — Не слушаешься — постоянно выглядываешь из окна!

— Ну нет, теперь уж не буду. Вот удивится дедушка, когда я стану ему рассказывать!

Наконец поезд подъехал к огромному вокзалу, и мать с Бобешем вышли на перрон.

— Мама, что случилось? Почему здесь так много народу?

— Ничего не случилось, это вокзал. Здесь возле каждого поезда столько народу: одни приезжают, другие уезжают.

Когда они очутились на широкой улице, Бобеш воскликнул:

— Мама, какие громадные хаты!

— То, Бобеш, не хаты, а дома. В городе их домами называют.

— И как их красиво выровняли в ряд, верно?

— Это, Бобеш, улица. А то еще обычно такие широкие улицы называют проспектами. Вот смотри, здесь написано: «Вокзальный проспект».

— Ба, гляди, мама, какое большущее окошко! И чего только тут нет! Всякая всячина!

— Это, Бобеш, витрина. Здесь магазин.

— Пойдем туда, посмотрим, мама! Там есть чудесные вещи. А напротив вон — куклы, красивые… Гляди-ка, они раздетые!

— То не куклы, а статуи. Знаешь что, Бобеш, мы не можем везде и всюду останавливаться. Прежде надо сходить в больницу, а уж потом, если у нас останется время, посмотрим город.

Они подошли к большому дому. Бобеш поразился множеству окон.

— Вот, Бобеш, и больница, — сказала мать. — Сюда мы и зайдем, здесь лежит наш папа.

Бобешу было жарко — солнышко в этот день припекало. Но, когда они вошли в длинный больничный коридор, пахнуло холодком, и Бобеш уловил какой-то особенный запах.

— Мама, у них тут странно пахнет. Чем это, а?

— Лекарствами. В больницах, в аптеках, где лекарства продают, и у докторов всегда так пахнет.

— Посмотри, мам, тут в длинных белых куртках ходят.

— Это врачи, Бобеш.

— А вон те женщины — кто?

— Их называют сестрами. Они ухаживают за больными, дают им лекарства, еду — в общем, все, что больному потребуется.

Мать справилась у сестер, где лежит отец.

— На втором этаже, в двадцать седьмой палате, — ответила одна из них.