Маленький Бобеш
Шрифт:
— Что ты, бабушка, распознаю! Я пойду поищу, ладно?
— Беги, только далеко в лес не заходи и все время поглядывай, видно ли меня, а то заблудишься… Постой, Бобеш, вернись-ка. На, возьми передник. Если найдешь еще, складывай сюда.
Бабушка связала концы фартука, и получилось подобие сумки. Теперь уже Бобеша не занимали ни бабочки, ни птицы — он искал грибы. Свернув в подлесок, он все оглядывался, видно ли бабушку. Бобеш был просто счастлив, когда набрел на множество грибов с красными, точно кровь, шляпками. «Ага,
«Странное дело! — рассуждал Бобеш. — Когда, бывало, дедушка придет с грибами, говорит: умаялся, пока насбирал, и лесом-то сколько прошел — народ, мол, все повыбрал. Здесь, верно, дедушка никогда не был. А может быть, он плохо видит. Тоже, поди, обрадуется такому множеству грибов».
Бобеш еле тащил свою ношу. Проверил, видно ли бабушку, — видно. Вот и хорошо! Теперь надо к ней возвращаться. Оставалось пройти еще порядочно, а Бобеш вконец умучился. Ему пришлось два раза останавливаться для передышки. Завидев его, бабушка воскликнула:
— Царь ты мой небесный! Бобеш, чего это ты тащишь?
— Грибы, бабушка. Сегодня уж нажарим! Эх, и много набрал!
— Грибы? Не может быть! — не верила бабушка.
— То-то удивишься! — сказал Бобеш. — Уф, бабушка, я так вспотел, прямо взмок, пока дотащил их!
Бабушка и вправду удивилась, когда Бобеш развязал фартук. Так удивилась, даже руками всплеснула:
— Ах ты горемычный, чего ж это ты насбирал? Ведь тут одни мухоморы да поганки! Сейчас же выбрось! Тьфу, весь фартук мне запакостил! Ну и ну! И я тоже не сообразила. Можно было заранее догадаться, чего ты принесешь.
— Разве это не подосиновики?
— Где там! Высыпай скорей!
— Нет, бабушка, это, наверное, все-таки подосиновики — ведь у них красные шляпки!
Бабушка взяла передник и вытряхнула все грибы. Бобеш готов был заплакать. На тебе, надрывался, тащил — и все зря. Он сел на траву и стал смотреть на кучку злополучных грибов…
После обеда Бобеш пошел играть в сад. Перед домом ему попался незнакомый человек, который вертел в руках палку и осматривался по сторонам, словно кого-то разыскивал.
— Послушай, малыш, папа дома?
— Дома, — сказал Бобеш, с любопытством оглядывая пришельца.
— У вас есть корова?
— Есть… Ага, вы за нашей Пеструхой пришли, да?
— Вот посмотреть хочу. Ты мне ее продашь?
— Папа вам продаст, а я бы не продал.
— Это почему же, пузырь?
— Я не пузырь, я Бобеш.
— Стало быть, Бобеш… Так почему бы ты не продал Пеструху?
— Потому что я нашу Пеструху люблю. Она добрая, молоко дает, мы с бабушкой ее пасем.
— Ну что ж, паренек, ты мне Пеструху не продашь — придется, видно, пойти с отцом потолковать.
Заходя в низкие двери, мужчина с палкой пригнулся.
— К нам гости! Милости просим, пан Венцл! Пожалуйста, проходите.
Венцл поздоровался со всеми за руку. Мать взяла стул, обтерла его передником и подала гостю:
— Садитесь, пан Венцл, сделайте милость!
Венцл сел. Бобеш расположился напротив него и, разинув рот, внимательно оглядывал гостя.
— Бобеш, что это за привычка? — сказала мать и отвела его за руку. — Сядь смирно где-нибудь в сторонке. Что о тебе подумает пан Венцл!
Бобеш покраснел, потупил глаза и сел рядом с дедушкой у печки.
Отец, мать, дедушка и бабушка поговорили с Венцлом о погоде, о полевых работах. Потом завели речь о Пеструхе, и тут все поднялись и пошли в хлев. Бобеш, конечно, как хвостик, увязался за ними, чтобы ничего не пропустить.
Пеструха лежала в хлеву и мирно жевала жвачку. Отец похлопал ее и сказал:
— Ну, Пеструха, подымайся! Вставай, вставай, милая!.. Вот так!
Пеструха встала.
«Ишь, — подумал Бобеш, — все-то она понимает. А бабушка говорит, что Пеструха глупая. Нет уж, наша Пеструха очень умная».
Венцл обстоятельно осматривал ее со всех сторон, словно впервые в жизни видел корову.
Отец все только говорил, до чего это хорошая корова: весь свет обойди — такой не сыщешь; ей и цены нет. Мать принесла большой подойник и показала Венцлу, как много молока надаивает каждый раз. Едва мать замолчала, бабушка добавила, что Пеструха пасется всегда как на привязи, и вообще она неразборчивая, даже осоку жрет. Такая корова — клад.
— Бабушка, — вмешался Бобеш, — а ведь ты сама говорила на пастбище, что наша Пеструха привередливая тварь и что ее убить мало!
— Бобеш, поди отсюда, поди! — сказала мать и неласково посмотрела на него.
Бобешу это вовсе не было приятно. Отчего мать сердится? Ведь он только повторил то, что говорила бабушка.
— Мама, я тут останусь, я хочу на Пеструху еще поглядеть, пока ее не увел пан Венцл…
Тот погладил Бобеша по голове и сказал:
— Ну, побудь, побудь здесь. Оставьте его, мама, он мне еще давеча говорил, что любит свою Пеструху. Правда, Бобеш?
— Очень люблю, пан Венцл! — с жаром сказал Бобеш, и мать не стала настаивать.
— Наверное, Пеструха когда-нибудь досадила бабушке. А тебе, Бобеш, видно, не досаждала?
— Нет, пан Венцл, наша Пеструха очень хорошая. Дедушка говорил, что лучшей коровы во всей деревне не найдешь. Ведь верно, дедушка, ты это говорил Безручке? И еще когда здесь был староста Либра, он сказал про Пеструху: скотинка хоть куда. Правда, дедушка, он тебе так сказал?
— Правда, правда, — с улыбкой подтвердил дедушка. Мать взглянула на Бобеша, на этот раз по-хорошему, как она вообще умела смотреть, когда бывала довольна.