Маленький чайный магазинчик в Токио
Шрифт:
– Доброе утро! – поздоровалась она, скидывая тапочки и засовывая ноги в аккуратные ботинки челси.
– Ты прямо светишься! Я так понимаю, хорошо выспалась?
– Это точно! Здесь какие-то другие ощущения… Думаю, это аромат циновок татами. Как будто спишь на открытом воздухе!
Он скептически приподнял бровь: за долгие годы ему уже стал привычен этот насыщенный травянистый запах.
– Харука провела с тобой курс «Японская культура для чайников»?
– Я расспросила у нее о ковриках. А еще, – она добавила нетерпеливо, – про раздвижные двери. Которые из бумаги и дерева. Они такие красивые!
–
Хорошо, значит, за эти годы он впитал кое-какую информацию и был не прочь попытаться произвести на гостью впечатление.
– Да, так мне и сказала Харука!
Он улыбнулся.
– Японцы очень бережно хранят традиции и в то же время умудряются быть одним из самых технологически продвинутых обществ. Кстати, если ты готова, мы сядем на поезд, а затем пересядем на метро, которое в это время суток должно быть гораздо культурнее.
Она наклонилась, чтобы взять сумку с фотоаппаратом.
– Вероятно, сегодня камера тебе не понадобится.
– Правда? – Она вцепилась в ремешок, словно боялась, что он будет вырывать сумку у нее из рук.
– Я хочу, чтобы ты просто наблюдала… Созерцай, почувствуй атмосферу! Побудь в настоящем моменте! Многие фотографы прячутся за камерами, и в итоге у них получаются весьма посредственные снимки. Хороший фотограф раскрывает то, что скрыто в глубине.
Она моргнула, внимательно глядя на него.
Может, ей и удастся. Откуда это взялось? Бредятина для чайников. Когда-то он верил в искусство фотографии, но теперь… Теперь он просто не хотел, чтобы она фотографировала все подряд и тем самым замедляла день; это сделало бы и без того утомительное времяпрепровождение еще более невыносимым.
Сегодняшний день нужно было просто пережить, и как можно быстрее. Такую стратегию он выбрал, сожалея, что не может просто сесть в поезд до Осаки.
Как только они покинули станцию, Фиона сразу начала все рассматривать, поворачивая голову из стороны в сторону, так что у нее даже разболелась шея. Небоскребы, мигающие неоновые огни, что занимали каждый кусочек пространства, очень много людей. Она никогда не видела такой толпы! В метро Гейб с ней почти не разговаривал, но она уже поняла, что это связано с местным этикетом.
– Вот мы и на месте, – сказал Гейб, но она уже заприметила располагающуюся чуть дальше по дороге вывеску и взволнованно ускорила шаг. Когда во время долгого перелета сюда она штудировала путеводитель по городу, то это место поставила в приоритет. TOP Museum – гласила надпись, вызывая у Фионы улыбку. Токийский музей фотоискусства.
– Великолепно! – Она сияла от радости. – Откуда вы узнали?
– Что узнал?..
Она чуть не рассмеялась, потому что он в нерешительности и как-то даже испуганно отступил, будто она вручила ему гранату и размахивала перед ним чекой.
– Что это для меня пункт назначения номер один!
Место, в котором я безумно хотела побывать!
– Ну ты же фотограф… – Он широко развел руками, его лицо расплылось в очаровательно неискренней улыбке.
– Любитель. Я только учусь… На самом деле я блогер. До того, как я выиграла этот конкурс, никогда
У него на лбу появились морщины, а ей вдруг стало отчетливо ясно одно: он ничего о ней не знал. И при встрече в аэропорту он, конечно, не счел нужным расспросить ее о ней самой, однако тогда у него хватило самонадеянности предположить, что она-то знала, кто он такой. От этой мысли она вдруг почувствовала себя такой никчемной, отчего даже немного съежилась… Но потом ощутила, как внутри, словно огонь по фитилю, побежала тонкая струйка гнева: она проделала долгий путь, рискнула, вышла из зоны комфорта, а ему, похоже, на нее наплевать… Потрудился ли он прочитать ее заявку на конкурс или открыть файл с фотографиями, который к ней прилагался? Она ими гордилась и, как ни горько признавать, все еще хотела его одобрения… Жаждала его похвалы! «Потому что он профессионал!» – сказала она себе. И вовсе ей не хотелось того, чего она желала в восемнадцать, когда так отчаянно пыталась заполучить его внимание. В ее повзрослевшем двадцативосьмилетнем «Я» пробудился настоящий гнев. Можно хотя бы глазами пробежаться по ее конкурсной заявке – это же элементарная вежливость как по отношению к ней, так и к человеку, которого он заменяет! Какой смысл делать работу наполовину? Он правда такой эгоист, что ему плевать на нее?
– Вы хоть видели мое портфолио? – внезапно спросила она с сарказмом. – Прочитали мою конкурсную работу?
Он поднял руки:
– Прости. Нет. Не читал.
Человек, который не пытается лгать, чтобы выпутаться из неприятностей, а открыто их признает, достоин восхищения, но все же…
– В этом нет ничего удивительного. Понятно, что вы просто напыщенный гусь.
Упс, она немного не так сформулировала то, что хотела сказать, и, судя по его возмущенному и оскорбленному выражению лица, произнесла совершенно не то, что нужно было. С ней такое случалось…
– Что-что?.. Гусь?! Какого черта! Ты меня едва знаешь!
– Ага… – Только вот она его очень даже знала. – Вы из тех людей, которые делают то, что им заблагорассудится!
Она знала это по тому, как небрежно он вел занятия, а большинство учащихся были так ослеплены его звездным статусом, что и не думали жаловаться, и, по правде говоря, она и сама была первой из числа этих учеников. Хватит! Она приехала учиться! Двух недель достаточно, чтобы подготовить фотовыставку, которая позволила бы ей заявить о себе в этой невероятно конкурентной отрасли.
– Какими же пытками вас заставили занять место Араки?
– Никаких пыток не было, – запротестовал он в ответ, свирепо посмотрев на нее. – А теперь, если ты хочешь максимально эффективно использовать свое время, предлагаю тебе начать. Буду ждать тебя здесь через три часа!
И больше не сказав ни слова, он развернулся и ушел, а она осталась стоять с открытым ртом, всем видом напоминая золотую рыбку.
Он… он что? Неужели он только что ее бросил? Значит, так, по его мнению, должна проходить стажировка? Раздраженная, она развернулась и вошла в музей, радуясь, что повсюду были вывески на английском. «Без него даже лучше!» – решила она.