Маленький дракон с актерского факультета

Шкатула Лариса Олеговна

– Не казнись, Дима, - остановила его Венуста Худионовна.
– Что толку сожалеть о том, чего нельзя исправить?

– Я очень вам сочувствую, - понимающе кивнула Катерина, - только не пойму, почему эти разговоры вы ведете со мной. Я собираюсь стать артисткой и никакого отношения к истории не имею...

– Мы все имеем отношение к истории, - мягко поправил её Никодим Аристархович, - это наши корни, наш фундамент. И вас, молодых, это должно интересовать в первую очередь. Мы все, что могли, сделали.

– Да что может случиться с историей?
–

недоумевала Катя.
– Что было то было. Ни изменить, ни вычеркнуть.

– Увы, Катенька, и изменяют, и вычеркивают.

– Кто?

– Черные историки.

– Те, что открыли Дыру?

Во взгляде Вяземского мелькнуло удивление. Он посмотрел на свою смутившуюся коллегу.

– Ты рассказала?

– Это все Антип.

– А чего он вдруг разговорился? До сих пор помалкивал. Только и знал, что твоих жиличек из дому выживать.

– Выходит, Катюша ему понравилась.

– Антип не виноват, - вступилась за домового Екатерина.
– Он... нечаянно, потому что переживает. Даже с собой просил взять.

– Взять с собой?!
– в один голос воскликнули старики.

– Правда, я и сама не знаю, куда.

– Но он не может отсюда уйти. Домовые должны жить в доме, - пояснила Венуста Худионовна.

Из-под серванта донесся тяжелый вздох.

– Видно, и вправду плохи наши дела, если Антип пытается о доме забыть.

– И все равно я ничего не понимаю!
– настойчиво сказала Екатерина; старики ходили вокруг да около, что-то в отношении неё себе напланировали, не интересуясь мнением самой Кати.

Ответа на свой вопрос она не получила и рассердилась ещё больше.

– По-моему, вы со мной не церемонитесь. Только почему вы решили, что я безропотно все снесу?

– Ого!
– стукнул палкой об пол Никодим Аристархович.

– А то!
– Венуста Худионовна вскинула руку, словно представляя актрису, произнесшую свой знаменитый монолог.

– Будете рассказывать или нет?
– Катя привстала со стула, решив про себя, что если старики и дальше будут тянуть резину, она просто встанет и уйдет в свою комнату, хотя это и неэтично.

– А куда мы денемся?
– нарочито грустно сказал Вяземский, хотя глаза его искрились весельем.
– Кто будет рассказывать?

– Давай ты, - насмешливо произнесла Венуста.
– Доныне горазд перед юными красотками перья распускать. Да и красноречием тебя Бог не обидел.

– Наверное, вы, дитя мое, - начал рассказ Никодим Аристархович, слышали и читали о том, что многие, существовавшие в прошлые века труды ученых - историков, астрономов, врачей считаются в наше время безвозвратно утерянными. Казалось бы, утеряны и ладно. Но оказывается, что они все-таки существуют, только люди не имеют к ним доступа. А если точнее, то имеет лишь узкий круг ученых, которые присвоили себе право пользоваться тем, что принадлежит всему человечеству.

– А как редкости попали к ним в руки?

– Как раз через эту Черную Дыру.

– А я уж было подумала, что Черная Дыра - выдумка Антипа.

– Если

коротко, Черная Дыра - ворота во времени, через которые в определенный день можно попасть в нужный тебе век, - пояснила Венуста Худионовна.

– Иными словами, составь график и ходи, куда вздумается?

– Правильнее было бы сказать, определи закономерность, - уточнил Никодим Аристарховоч.
– А вот насчет - иди - все не так просто. Мы пока не разобрались, почему одних Черная Дыра пропускает, а других отбрасывает? Черные историки продвинулись в этом вопросе несколько дальше - они удерживают проход для своих разведчиков с помощью магических заклинаний. У них есть очень высокие профессионалы. И, скорей всего, в их руках манускрипт великих колдунов прошлого. Зато я изобрел прибор - прости, Венуся, не могу не похвастаться - который может без специальных заклинаний провести через Черную Дыру...

– Фантастика!
– воскликнула Катя.
– Получается, Черная Дыра - та же машина времени, которую придумали черные историки.

– Не придумали, Катюша, а открыли. Черная Дыра всегда существовала. Именно благодаря ей у нас случаются полтергейсты, привидения и прочая чертовщина.

– Что-то у меня все в голове перепуталось, - пожаловалась Катя.
– Мы говорим о колдунах или об ученых?

– О тех и других в одном лице, - терпеливо пояснил Вяземский, и по лицу его можно было прочесть: "Это же так просто!"

– Это для вас просто, - рассердилась Катя, - а для человека непосвященного звучит прямо-таки неправдоподобно. Ученые во все века боролись с предрассудками, а тут вдруг какая-то магия. Если хотите, то я не верю. Мысли читать могут и экстрасенсы, а ваш домовой... просто какой-нибудь карлик!

Под сервантом рассерженно фыркнули.

– Это и понятно, - кивнул Вяземский.
– Магов на свете не так уж много - зачем же зря волновать людей? Пусть думают, что их нет вовсе.

– Но словосочетание ученые-маги тоже звучит странно.

– Так получилось, что кроме ученых никто не интересовался старинными книгами и рукописями. Современному человеку некогда ради интереса копаться в каких-то там пергаментах, выискивая заклинание, превращающее в жабу злобную соседку. Иное дело, само историки. Кое-кто создал даже свой орден.

– Черные историки?

– Они себя называют "Орденом честолюбивых историков". И в их руках находятся такие документы... Ученые за подобное богатство жизни бы не пожалели.

– Но что им это дает?

– Ощущение своей избранности. Власти. Ведь многое из того, чему мы не знаем объяснения и рецепта, было изобретено и объяснено ещё в седой древности. Не говоря уже о приемах черной и белой магии...

– Но так ли уж важна для человечества потеря каких-то там книг? Их нет, а мы продолжаем идти вперед, развиваться...

– И опять повторять ошибки предков, только в худшем варианте. Судите сами, в тринадцатом веке в княжеской библиотеке Рязани оказался трактат Авиценны, открывающем секрет бессмертия.