Маленький лорд Фаунтлерой
Шрифт:
Подобное объяснение до такой степени подняло упавший дух Билли Вильямса, что он сразу повеселел и, позабыв, что он не победитель, а побежденный, принялся даже хвастать своими прежними успехами.
Удивительно, как Цедди Эрроль умел делать приятное людям. Даже в самый разгар своего триумфа он понимал, что побежденный противник не мог чувствовать себя таким счастливым, как он сам, и ему было бы приятно причину своего неуспеха приписывать не себе, а лишь стечению неблагоприятных обстоятельств.
В тот же день мистер Хевишэм имел продолжительный разговор с победителем в беге — разговор, который не раз заставлял его улыбаться и
Миссис Эрроль была зачем-то вызвана из комнаты, и старый адвокат и Цедрик остались с глазу на глаз. Сперва мистер Хевишэм решительно не знал, о чем говорить с таким маленьким собеседником. Ему пришло в голову, что, пожалуй, было бы полезно преподать ему несколько нужных советов относительно первой встречи с дедушкой или объяснить ему ту важную перемену, которая ожидает его в недалеком будущем. Он видел, что Цедрик не имел ни малейшего понятия о том, что предстоит ему в Англии и какова ожидающая его обстановка. Он даже еще не знал, что его мама не будет жить в одном доме с ним. Мистер Хевишэм и миссис Эрроль сочли лучшим до поры до времени не говорить ему об этом, дав ему освоиться с мыслью о его новой жизни.
Старый адвокат сидел в кресле у открытого окна, а напротив него в таком же кресле восседал Цедрик и пристально глядел на него. Он удобно откинулся в глубину кресла, прислонив свою кудрявую головку к спинке, скрестил ножки и глубоко засунул обе руки в карманы — точь-в-точь как мистер Гоббс. Он весьма серьезно оглядывал мистера Хевишэма, когда тут находилась его мама, а после ее ухода продолжал все так же пристально смотреть на него.
По уходе миссис Эрроль из комнаты они оба немного помолчали. Цедрик, видимо, изучал мистера Хевишэма, а мистер Хевишэм, в свою очередь, изучал Цедрика. Он никак не мог решить, о чем может говорить старый почтенный человек с таким маленьким мальчиком, который побеждает в беге своих товарищей и носит красные чулочки на маленьких ножках, не достающих до пола, когда он сидит в кресле.
Но тут Цедрик пришел к нему на помощь и первый начал разговор.
— Представьте себе, — сказал он, — я не знаю, что значит слово «граф»!
— Неужели? — спросил мистер Хевишэм.
— Да, не знаю, — ответил Цедрик. — Но мне кажется, если мальчик должен сделаться графом, то ему следует знать, что это значит. Не так ли?
— Конечно, — согласился мистер Хевишэм.
— В таком случае, объясните мне, пожалуйста, что это такое? Кто сделал его графом?
— Король или королева прежде всего. Обыкновенно этот титул дается человеку в награду за геройский подвиг или за какую-нибудь большую услугу государству.
— О! — воскликнул Цедрик. — Похоже на избрание президента.
— Так ли это? Разве ваш президент выбирается в силу таких же заслуг?
— Конечно, — воскликнул Цедди, — как только появится какой-нибудь хороший, знающий и умный человек — сейчас же его избирают в президенты! Потом на улицах начинают появляться процессии с зажженными факелами и все принимаются говорить длинные речи. Я иногда думал, что могу, пожалуй, стать президентом, но зато никогда в жизни не думал, что превращусь в графа… Впрочем, я не знал, что такое граф, — добавил он поспешно, сообразив, что мистер Хевишэм может обидеться, заподозрив его в нежелании сделаться таковым.
— Да, это далеко не то же самое, — возразил мистер Хевишэм.
— Почему? Разве тогда не бывает процессий с зажженными факелами?
Мистеру
— Граф — это очень знатный и важный человек, — начал он.
— Такой же, как и президент? — прервал его Цедди. — Во время выборов бывают процессии чуть ли не в пять миль длиною, пускают в воздух ракеты, а оркестр играет марши — все это я сам видел вместе с мистером Гоббсом.
— Титул графа, — продолжал мистер Хевишэм, чувствуя под собою не очень твердую почву, — принадлежит часто людям, род которых продолжается много веков подряд.
— Как так? — спросил Цедди.
— Очень древнего рода, очень старинного.
— А, — сказал Цедрик, еще глубже засунув руки в карманы, — это вроде старой продавщицы яблок, у нее тоже очень древний род. Она так стара, что едва держится на ногах. Наверно, ей уж сто лет, а она даже и в дождь стоит у парка и продает яблоки. Мне очень жаль ее, и другие мальчики ее тоже жалеют. Как-то случилось, что у Билли Вильямса оказался в кармане целый доллар, и я попросил его покупать у нее каждый день на пять центов яблок, пока хватит денег. Это должно было растянуться на целых двадцать дней, а уже к концу первой недели яблоки ему страшно надоели; но тут подвернулся очень счастливый случай. Какой-то господин подарил мне пятьдесят центов, и я тогда уж сам начал покупать у нее яблоки! Ведь так жаль бедных и старых людей. Она родилась много лет тому назад и говорит, что года эти отзываются на ее старых костях, которые так и ноют в дождливую погоду!
При виде серьезного, наивного личика своего маленького собеседника мистер Хевишэм совершенно растерялся.
— Боюсь, вы не совсем понимаете меня, — сказал он наконец. — Когда я говорю о древнем роде, то не подразумеваю под этим старости. Я хочу сказать, что фамилия таких семейств была известна с древних времен и что имена многих из них в течение многих столетий упоминаются на страницах истории их родины.
— Например, как Джордж Вашингтон, — перебил его Цедди. — Я слышал о нем со дня моего рождения, и сам он был известен еще гораздо раньше этого. Мистер Гоббс говорит, что его никогда не забудут. Это благодаря Декларации независимости и четвертому июля. Известный был человек!
— Первый граф Доринкорт, — продолжал мистер Хевишэм с некоторой торжественностью, — получил этот титул целых четыреста лет тому назад…
— Да, да, — сказал Цедди, — это очень давно. А вы рассказали маме? Ей будет очень интересно. Мы расскажем ей об этом, когда она вернется. Она любит слушать удивительные истории. Ну а что же еще должны делать графы кроме того, чтобы получить титул?
— Многие из них помогали королям управлять Англией, другие же были храбрыми воинами и сражались в былое время.
— Я бы тоже хотел сражаться! — воскликнул Цедрик. — Мой папа был военный и был храбрый — такой же храбрый, как Джордж Вашингтон. Вероятно, по этой причине он стал бы теперь графом, если бы не умер. Я очень рад, что графы храбрые люди. Это большое преимущество — быть храбрым человеком. Знаете, когда-то я боялся темноты, но потом излечился от этого, вспоминая всякий раз о храбрости Вашингтона и солдат революции.
— Помимо того, нередко титул графа имеет и другие преимущества, — медленно произнес мистер Хевишэм, устремив пристальный и любопытный взгляд на мальчика. — Некоторые графы имеют очень много денег.