Маленький лорд (Трилогия о маленьком лорде - 1)
Шрифт:
Икона - как нелепо выбрано место.
Нельзя напиваться за семейным обедом...
Очарование, которое озаряло все вокруг, вдруг исчезло.
– Фру Фрисаксен!
– простонал Вилфред онемевшими губами. Губы вспухли после падения, рот был полон крови. Он из мог говорить. Он был нем.
Все, все сделал для них маленький Моцарт, гордость и любимец своего отца. Детские пальцы, точно испуганные зверьки,
Нелепо, нелепо выбрано место...
Маленькая девочка просунула голову в нишу. В углублении стало темно. Только вдоль ее щеки скользил луч света. Она напоминала маленькую Эрну. Эрну с шелковым шнурком, Эрну с ее неуместной преданностью, Эрну над тарелкой с геркулесом.
Вопль. Крик. Полиция! Полиция!
Рассудительные голоса мужчин.
– К морю, его надо искать у моря...
Яйцо разбилось. На него падали не снежинки, а лучи темного солнца. Мириам - она играла для бедных, она добрая. Владелец табачной лавки умер от шока. "Я социалист, имей в виду". "Новые времена, все меняется", - говорила мать. Дядя Мартин: "Война..."
Они были где-то рядом, но не могли найти нишу, они ходили и искали ее. Потом рука. Просунули длинную палку. Шлюпочный багор, чтобы поймать дикого зверя. Багор шарил в темноте, уткнулся в стену. "Никого". Багор убрали. С потолка бесшумно спускался паук, он ткал паутину, потом еще одну, с быстротой молнии взлетал вверх, потом спускался вниз, нитка за ниткой, паутина. Сеть - еще немного, и будет поздно. Пока еще Вилфред может вырваться. Паук взбирался вверх, сползал вниз. На глазах Вилфреда рождалась сеть, закрывающая отверстие. Он пополз на коленях к выходу, опираясь на здоровую руку. Снаружи раздавались голоса, голоса ползали вверх и вниз. Паук работал усердно. У него был крест на спине и злые глаза. Он остановился и поглядел на Вилфреда. Так они и смотрели друг на друга - тот, кто ткал сеть, и тот, кто хотел из нее вырваться.
Надо было торопиться. Он приподнялся, согнувшись, и поплелся вперед, сквозь паутину, которая натянулась и порвалась, прилипая к щекам. Внизу лежало море. Свет ослепил Вилфреда. Голоса слились в общий крик. Его увидели - вот он, у стены.
– Он в крови!
Кровь текла из царапины под глазом, из руки, из многих новых ран. Он пустился бежать. Собралась толпа,
Он перемахнул через ограду у железной дороги и упал на холодные рельсы. Если сейчас пройдет поезд, он не двинется с места. В первую секунду тяжесть колес, наверное, принесет ему облегчение.
Но поезда не было. Бесконечная усталость овладела им - усталость, которая должна положить конец жизни. Поезда не было. Но преследователи остановились у ограды. Пути... в жизни так много путей, распутье, разнообразные возможности. Но что из того? Пути не выбираешь, прежде он думал, что он выбрал путь в царство богатых возможностей. Но пути не выбираешь. Перед тобой путь, и вдруг ты на нем. Вилфред лежал весь в крови на этой своем пути, откуда не было выхода. Он ошибся в выборе пути.
– Быстро! Лодку!
Они были сзади и со всех сторон. Он вскочил, побежал вдоль полотна, повернул направо, потом стал взбираться на пыльный откос, поросший кустарником. Внизу, у самого берега, стояли одетые по-воскресному люди, готовые его схватить.
Он снова повернул направо, к лодочной пристани, где среди синей глади пролегала мутно-зеленая полоса канализационного стока. Тут никого не было. Вилфред прокладывал себе путь сквозь голоса. Во рту была кровь, захлебываясь, он бежал наискосок по склону над лодочной пристанью, потом вниз. И тут он прыгнул.
На берегу воцарилась мертвая тишина. Люди, изготовившиеся к прыжку, остановились. Юркий человечек с вывернутой ступней отвязал лодку. В тяжелом воздухе, пронизанном колокольным звоном, парили чайки.
На поверхности появилась голова, покрытая грязью. Вилфред поплыл. Одна его рука безжизненно висела. Крики на берегу слились в один общий крик. Целый лес рук указывал на пего. Появились еще две лодки, образовавшие преграду на его пути.
– Вот он!
– кричала толпа, запрудившая склон. Мужчины в лодках действовали по обдуманному плану. Один из них был усатый человек в рабочей блузе. Маленькие глазки настороженно следили за головой, поблескивающей в клоаке.
– Вот он!
– вопили с берега.
Человек в рабочей блузе успокоительно поднял руку. Потом перегнулся через борт лодки так, что она накренилась.
– Теперь ему не уйти,- сказал он.