Маленький лжец

Элбом Митч

– ВВЕРХ, ВНИЗ! ВВЕРХ, ВНИЗ!

Этот день станет известен как «Чёрный Шаббат», он был выбран немцами намеренно, чтобы нарушить святую еврейскую традицию и заставить мужчин, в ином случае отправившихся бы молиться в синагогу, унизиться на глазах у всех вроде бы без какой-либо на то причины.

Но для жестокости всегда есть причина. Немцы хотели изменить меня. Они хотели, чтобы евреи из Салоников приняли новую версию Правды, ту, в которой не было места свободе, вере и надежде. Единственное правило нацистов.

Лев повторяет про себя, что не отступит.

Его мышцы так истощены, что дрожат. Его тошнит, но он бросает себе вызов – удержаться от рвоты. Он думает о своих детях, дочках Элизабет и Анне, сыновьях Себастьяне и Нико. Они помогают ему не сдаваться.

– ВВЕРХ, ВНИЗ! ВВЕРХ, ВНИЗ!

Лев не знает, что в этот момент к месту действия приближается Нико. Он привык бродить по району, хоть его мать и предупреждала, чтобы он так не делал. Но каким-то образом он выскальзывает из дома и идёт на шум в нескольких кварталах отсюда.

Подойдя к площади Свободы, он встаёт на цыпочки и сквозь толпу пытается увидеть, что происходит. Его замечает немецкий охранник.

– Иди сюда, парень. Хочешь увидеть поближе?

Нико улыбается, и охранник поднимает его.

– Видишь, что случается с грязными евреями?

Нико растерян. Он знает, что он сам еврей. Охранник, сбитый с толку светлыми волосами и бесстрашием Нико, этого не понял.

– Что они делают? – спрашивает Нико.

– То, что мы им скажем. – Охранник улыбается. – Не волнуйся. Скоро их всех здесь не будет.

Нико хочет спросить, куда они денутся, но охранник внезапно выпрямляется. Подъезжает грузовик, на пассажирском сиденье сидит низкорослый офицер. Это Удо Граф. Он ответственный за эту операцию.

Охранник выбрасывает вперёд руку в знак приветствия. Удо кивает. А потом, в эту их первую, но далеко не последнюю встречу, Удо видит Нико. Подмигивает ему. Нико пытается подмигнуть в ответ.

Автомобиль едет дальше мимо рядов измученных мужчин, встающих и садящихся под лучами палящего солнца.

Как разрастается ложь

Иногда я наблюдаю за тем, как люди едят. Нахожу это любопытным. Еда – то, что поддерживает в нас жизнь, так что разумно было бы выбирать ту еду, которая приносит больше всего пользы. Однако вы выбираете то, что больше придётся по вкусу. Я вижу, как вы приходите в рестораны самообслуживания и набираете того-сего, игнорируя другую еду, хотя знаете, что она более полезна.

Я замечаю, как вы делаете это, потому что так же вы поступаете со мной. Вы добавляете ложечку Правды здесь, ложечку там. Опускаете то, что вам не нравится, и вскоре ваша тарелка оказывается наполнена до краёв. Но так же, как выбор вредной еды впоследствии приведёт к разрушению вашего тела, так и порционное принятие правды в конечном итоге закончится гниением вашей души.

Возьмём, к примеру, мальчика, родившегося в 1889 году в большой австрийской семье. Отец всё время бьёт его, учителя бранят, а мать, похоже, единственный человек, которому он был дорог, умирает, когда

ему исполняется восемнадцать. Он становится угрюмым, замкнутым. Плывёт по течению, считая себя художником, но не находит признания в мире искусства. Со временем он превращается в одиночку. Зовёт себя Волком. Всё чаще винит во всём других. Это они виноваты, а не я. Запускается механизм самообмана.

Когда начинается война, Волк становится добровольцем. Ему по душе понятность и чёткость боя и свойственная ему избирательная правда – ведь в любой войне истина у каждого своя. Единственная непоколебимая правда о войне – это что никто не должен в неё вступать.

Война заканчивается поражением. Страна Волка сдаётся, сам он раненый лежит в госпитале, сгорая от горчичного газа и унижения. Он не может смириться с провалом. Для него это признак слабости, презираемой им всей душой, по большей части потому, что внутри него самого слабости предостаточно. Когда лидеры его страны соглашаются подписать мирный договор, он даёт себе клятву, что однажды свергнет их всех.

И довольно скоро этот день настаёт.

Он вступает в политическую партию. Быстро становится её лидером. Стреляет в потолок и объявляет: «Началась революция!».

Он взбирается на вершину власти по лестнице лжи. Сперва он винит во всех горестях своей страны евреев, и, чем больше тыкает в них пальцем, тем выше поднимается. «В них вся проблема! Из-за них наши унижения!». Он обвиняет евреев в обладании секретной политической силой, скрытым влиянием, в выдумывании такой наглой лжи, что никто не решит в ней усомниться, – забавно, насколько это обвинение становится отражением его самого. Евреи – «болезнь», заявляет он, которую нужно искоренить, чтобы излечить Германию.

Эта ложь помогает Волку обрести силу, огромную силу, толпы людей рукоплещут его речам. Он становится канцлером, а после президентом и вождём. Он казнит своих врагов. Чувствует, как его неполноценность угасает с каждой следующей каплей успеха. Он до верхов наполняет тарелку ложью, шкворчащей в подливе ненависти, а потом скармливает её своим войскам. Армия растёт. Под его предводительством они пересекают границу и идут на соседей под соблазнительным лозунгом «Германия превыше всего».

Почему они подчиняются приказам Волка? В глубине души каждый человек знает, что жестоко поступать с другими – пытать, убивать – нехорошо и неправильно. Почему они не противятся этому?

Потому что они рассказывают себе сказки. Они создают альтернативную версию того, чем я являюсь, и размахивают ей, как топором. Думаете, почему я не согласилась с теми ангелами? С ангелом справедливости? И ангелом милосердия? Я пыталась их предупредить. Те, кто извращает меня, преступят и все остальные добродетели – попутно убеждая себя в собственной высокоморальности.

Ложь Волка обретает всё большую силу. Он создаёт новые слова, чтобы прикрывать ими это зло. Старая уловка. Хочешь избежать ответственности за свой обман – первым делом поменяй язык.