Маленький МИФОзаклад

Асприн Роберт Линн

– Я выиграл, – повторил я, отчаянно пытаясь не улыбнуться.

– Выиграл? Выиграл в смысле «лучше чем при своих»?

– Выиграл в смысле «двадцать тысяч с гаком золотом», – уточнил я.

– Но если ты не знал, как играть, то как же ты смог…

– Просто я ставил не на карты, а на игроков. Кажется, это сработало очень даже неплохо.

Теперь я купался в ореоле славы. Мне и впрямь редко удавалось произвести впечатление на своего партнера, и я собирался выжать из этого случая все, чего он стоил.

– Но это

же бред! – нахмурился Ааз. – Я хочу сказать, какое-то время это могло срабатывать, но при долгой игре…

– Он был великолепен! – объявила Клади, появляясь у меня из-за спины. – Вам следовало бы увидеть это. Он всех обставил.

Мой «ореол славы» рассыпался в прах. Одной рукой я толкнул Клади обратно за спину и подобрался, готовый к взрыву. На самом деле мне хотелось сбежать в укрытие, однако в таком случае Клади осталась бы одна на открытом месте, и поэтому я лишь закрыл глаза.

Ничего не случилось.

Через несколько мгновений я не смог больше вынести напряжения и приоткрыл украдкой один глаз. И тут же получил крайне крупный план одного из желтых глаз Ааза. Он стоял нос к носу со мной, явно дожидаясь, когда я буду готов выслушать его тираду. Уж он-то явно был готов. Блестки золота в его глазах переливались, словно готовые закипеть… насколько я знал, это вполне могло произойти.

– Кто… это?

Я решил не прикидываться дурачком и не переспрашивать, что он имеет в виду. При том расстоянии, какое нас разделяло, Ааз мне голову оторвет, причем буквально!

– Э… помнишь, я сказал, что выиграл двадцать тысяч с гаком? Ну, так она и есть этот гак.

– ТЫ ВЫИГРАЛ В КАРТЫ РЕБЕНКА?!

Сила голоса моего партнера действительно отбросила меня на два шага. Вероятно, я отлетел бы и дальше, если бы не наткнулся на Клади.

– ТЫ С УМА СОШЕЛ?! РАЗВЕ ТЕБЕ НЕИЗВЕСТНО, ЧТО РАБОВЛАДЕНИЕ НАКАЗЫВАЕТСЯ…

Не закончив фразы, он вдруг исчез за грудой плоти и одежд аляповатой расцветки. Несмотря на свои предыдущие утверждения о том, как высоко она ценит самосохранение, Маша встала между нами.

– Остынь-ка на минуточку, зеленый и чешуйчатый!

Ааз попытался обойти ее.

– НО ОН ЖЕ…

Она сделала полшага вбок и преградила ему путь, прислонившись к стене.

– Дай ему шанс объяснить. Он ведь все-таки твой партнер, не так ли?

Судя по звуку его голоса, Ааз попробовал обойти Машу с другой стороны.

– НО ОН…

Маша сделала два шага и прислонилась к другой стене, продолжая говорить так, словно ее и не перебивали.

– И выходит, либо он идиот… чего о нем не скажешь, либо ты паршивый учитель… чего о тебе не скажешь, либо за всем этим скрывается нечто большее. Тебе не кажется?

Последовало несколько секунд молчания, а затем Ааз заговорил куда более тихим голосом.

– Ладно, партнер. Давай послушаем.

Маша покинула

свое место, и я снова увидел Ааза… хотя тут же пожалел об этом. Он тяжело дышал, но я не мог сказать от чего – от гнева или от безуспешных попыток обойти Машу. Я слышал, как скрежещет чешуя у него на пальцах, когда он сжимал и разжимал кулаки, и понял, что мне лучше рассказать свою повесть побыстрее, пока он снова не потерял контроль над собой.

– Я не выигрывал ее, – поспешно уточнил я. – Я выиграл заклад ее отца. Она – наша гарантия, что он вернется и оплатит свой проигрыш.

Ааз перестал сжимать кулаки, и его черты отразили хмурую озадаченность.

– Заклад? Что-то не пойму. У Живоглота всегда играют по принципу «плати и забирай».

– Ну, кажется, для Бола он делает исключение.

– Бола?

– Это мой папочка, – объявила Клади, снова вылезая у меня из-за спины. – Сокращение от Болван. Он часто проигрывает… вот потому-то его всегда с радостью принимают в игру.

– Милая малышка, – сухо заметил Ааз. – Это заодно и объясняет, почему ты сегодня так хорошо сыграл. Один сумасброд способен изменить ход всей игры. И все же, когда Живоглот все-таки принимает заклады, он обычно выплачивает выигравшим наличные и занимается взысканием денег сам.

– Он готов был это сделать.

– Тогда почему же?..

– Если отец Клади не появится через две недели, Живоглот заберет ее в другое измерение и сам продаст ее в рабство, чтобы вернуть свои деньги.

Маша тихо присвистнула со своего кресла.

– Милый парень этот Живоглот.

– Он – девол, – рассеянно отмахнулся Ааз, словно это заявление все объясняло. – Ладно. Я могу понять, что ты почувствовал себя обязанным принять опеку над малышкой, вместо того чтобы оставлять ее у Живоглота. Только ответь мне на один вопрос.

– Какой именно?

– Что нам с ней делать, если не появится ее отец?

Иногда мне больше нравится, когда Ааз бушует, чем когда он думает.

– Э-э-э-э… я еще размышляю над этим.

– Восхитительно! Когда найдешь ответ, дай мне знать. Побуду-ка я у себя в комнате, пока вся эта пыль не уляжется.

И с этими словами он широким шагом вышел из помещения, предоставив разбираться с Клади Маше и мне.

– Выше нос, шеф, – подбодрила меня моя ученица. – Дети вовсе не такая уж большая проблема. Эй, Клади. Хочешь шоколадку?

– Нет, спасибо. От этого я могу стать толстой и некрасивой, как ты.

Я поморщился. Вплоть до последней минуты Маша была моей союзницей в вопросе о Клади, но эта реплика могла все изменить. Моя ученица очень чувствительна, когда речь идет о ее весе, и поэтому большинство из нас склонны избегать всякого упоминания о нем. Я-то уже настолько привык к ее внешности, что просто забываю, как она выглядит.