Маленький ныряльщик
Шрифт:
А вот относительно наших действий разбор полётов мы провели всесторонний. Имеется ввиду, анализ реакции неприятеля. В Батуме произошли взрывы у бортов нескольких кораблей. При этом силуэты катеров неприятель не заметить просто не мог. Да и красавца "Великого князя Константина" непременно видели поблизости. Даже боялись его, потому что наблюдали спуск катеров на воду с его борта. То есть наше появление и крупные неприятности обязательно связали между собой.
Через неделю на Сулинском рейде происходит сущее безобразие. Турки оградились бонами, выставили дозорные корабли, заранее спустили на воду шлюпки с сетями и вооружёнными солдатами. Правда меры предосторожности
А утром прекрасно разглядели вдали красавца "Великого князя Константина" и рыщущие туда-сюда катера. Тогда свои драгоценные броненосцы они затащили в речную протоку, которую отгородили от моря цепью. И снова в море маячит черно-белый пароход а вскоре падзрывается один из кораблей, как раз когда те же катера нагло маячат у всех на виду.
Что делать? Куда бежать? Решили уйти вверх по протоке, хотя господа офицеры в один голос утверждают, что глубины на их пути для ряда крупных кораблей недостаточны и, скорее всего они сидят где-то на мели. Полагают, что командир турецкой дунайской флотилии Гуссейн-паша сейчас ругается с морским командованием из-за блокирования этого важного пути, охране коего уделено столько внимания. Ну, это просто фантазии. На самом деле флот мог и вернуться или вообще остаться стоять на месте. Разведку мы не проводили потому что во второй раз прорываться через камыши Макаров меня не отпустил категорически. Так и сказал:
– Нельзя считать противника глупым. Наверняка в тех камышах сейчас полным полно солдат. И не забывайте, "Маленького ныряльщика" видели. Сначала ваши художества у берегов Кавказа наблюдали с берега. Потом на Сулинском рейде, даже обстреляли с проходящего корабля. А поклёвка на лобовом стекле рубки, которую вы привезли из вылазки в протоку? Тоже ведь имело место попадание в крайне уязвимое место.
Иван Иванович с Сергеем Петровичем озаботились прихватить газеты с досмотренных пароходов и расспросили членов команд о том, что за слухи сейчас циркулируют относительно Батумского дела. Поговаривают, что русские вырастили дельфина-минёра и посылают его в сопровождении катеров с "Великого князя Константина" топить неприятельский флот. Не стоит давать повода для того, чтобы это заблуждение развеялось.
Господа офицеры, озаботтесь занять места вахтенных, а всех нижних чинов пошлите ко мне. Без доверительного разговора с командой при наших делах никак не обойтись. Устное народное творчество должно послужить верой и правдой любезному отечеству нашему. Что-то трогательное следует донести до ушей широкой публики о нежной дружбе козы Маши и дельфина-афалины Кеши. Это непременно на долгое время займёт умы Севатопольцев и, надеюсь, дойдёт до неприятеля в самом замысловатом виде.
***
Не напрасно к Степану Осиповичу сохранилось столь уважительное отношение даже через век с лишним. Голова. Образованный моряк, прекрасный тактик. Сказал бы: стратег, - но это суждение не моего уровня. Энергичный организатор и... повезло России.
Мы спускаем с левого борта пассажирский трап и ждём прибытия шлюпки с турецкого броненосца. "Ассар и Шевкет" вышел из Босфора и поднял сигналы о мирных намерениях. Так что Измаил Максимович Зацаренный отвернул в сторону и покачивается на своей "Чесме" поодаль. Мы тоже дрейфуем и поглядываем на низкий силуэт грозного броненосца, замеревший милях в пяти. Гадаем: дострелит или не дострелит? Это на случай, если решил нас подло подловить.
Иван Иваныч и Сергеем Петровичем стоят на мостике в парадной форме, рассуждают о пушках Армстронга
Поспешу отметить, что о мощи Британского флота наши офицеры вообще отзываются скептически. Критикуют и деревянные днища, и дульнозарядную артиллерию, весьма нечасто стреляющую и нередко выходящую из строя от своей собственной пальбы. Хотя признают что, после взрыва пятнадцати пудов динамита у борта, разница в кораблестроительных концепциях ведущих морских держав заметно нивелируется. Одним словом -- травят, но интеллигентно. Мне очень нравится некоторая чопорность языка, которым нынче изъясняются.
Матросы с винтовками в руках одеты по первому сроку, и вид имеют совершенно нерабочий. Они сейчас -- орлы. Соколы. Морские ястребы. Даже первогодки выглядят молодцевато и грозно.
Вот, наконец-то, подваливает паровой катер. Такой же, как и наши "Синоп" с "Навариным". По существу это обычная шлюпка для сообщения с берегом или другими кораблями в порту, просто движущаяся не силой гребцов, а приводимая в действие немудрёной паровой машиной. Как мне сказали, французы выпускают их серийно и нынче они очень распространены как в торговом флоте, так и на военных кораблях. В волнение в них крайне неуютно, а скорость в шесть-семь узлов достаточна для перемещения по гаваням и рейдам, потому что о применении их в качестве боевого средства проектировщики даже не помышляли. Разъезжать по защищённым акваториям и выходить в торпедную атаку -- это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Если не лукавить, то у России вообще нет сейчас Черноморского флота. Его изничтожили после Крымской войны -- таковы были условия мира. Пару броненосцев береговой обороны, построенных по проекту адмирала Попова, моряки не одобряют, потому что их круглые, если смотреть сверху, корпуса, вихляют на ходу и начинают вращаться при стрельбе из собственных пушек. Зато Турция имеет от восемнадцати до двадцати двух броненосных кораблей. Почему такой разброс? Так это зависит от того, кого кем считать. И где оно плавает, потому что в Красном море тоже имеются морские силы, и в Дунайской флотилии защищённые бронёй корабли в наличии имеются. В том числе, и способные на морской переход.
Хотя, уже на семь меньше -- нашими трудами. Измаил Максимович сейчас поглядывает с "Чесмы" в сторону восьмого -- живо представляю, как плотоядно поблёскивают его восточные глаза.
Макаров лично спустился на нижнюю площадку трапа и разговаривает с человеком в феске. Впрочем, все прибывшие в фесках. О чём речь -- не слышно. Да и не по-русски они беседуют. К тому же волны плещут, заглушая слова.
Вот наш командир взял пакет, вскрыл, прочитал, отдал вестовому. Сделал ручкой и поднимается обратно на борт. Если я не ошибаюсь, только что на моих глазах несколько раз были нарушены: морская вежливость, этикет и правила хорошего тона. Ну те-с - ну те-с.
Катер уходит -- ему ещё час возвращаться к "Ассар-и Шевкету", а мы так и лежим в дрейфе.
– Чего турки от нас хотели, Степан Осипович?
– Писаревский по праву раненого полагает, что несдержанность будет ему прощена и позволяет себе проявить нетерпение.
– С первых же слов прозвучала просьба о перемирии. Естественно, я послал их к Государю. Вопрос такого масштаба не в моей компетенции, как вы понимаете.
Тогда он суёт мне пакет, мол, отвези командованию. Коварный. Думал, что если в невысоких чинах, то прямо сейчас и помчусь.