Маленький Пушистик
Шрифт:
– Аах!
– громыхнул он, едва бутылка появилась возле него.
– Только в надежде на это и стоит жить.
– Ладно, только не давайте пробовать ребятишкам. Маленький Пушистик уже пытался закурить трубку, и я не хочу, чтобы у них в семье появился алкоголик.
Гус наполнил стакан. Проделав это на безопасном расстоянии, он быстро перелил в себя от содержимое.
– У вас славная семейка, Джек. Они произведут в суде отличное впечатление, если только Малыш не попытается взобраться на голову судьи. Присяжные, увидев их и услышав рассказ Ортерис, оправдают вас и выразят Келлогу вотум недоверия.
– Я не беспокоюсь об этом.
– Лучше побеспокоиться, Джек, - сказал Рейнсфорд.
– На слушании дела большинство будет против нас.
Лесли Кумбес, адвокат Компании, слишком быстро прилетел сюда из Мэллори-Порта. Да еще Мохаммед Али О'Брайен, Генеральный Прокурор Компании, выступивший в роли Главного Обвинителя.
Оба они пытались опровергнуть заявление Хеллоуэя о самозащите и выставить Келлога как убившею опасное дикое животное. Когда у них ничего не вышло, они объединились против Пушистиков. После этого было высказано недовольство судом. Лейтенант Лант в качестве полицейского судьи имел очень ограниченную власть.
– Вы видите, насколько далеко они зашли?
– Надеюсь, вы не хотите, чтобы они преуспели в мы?
– мрачно произнес Рейнсфорд.
– Что вы хотите сказать?
– спросил Бранхард.
– Как вы думаете, что они сделают?
– Не знаю. Это меня и беспокоит. Мы угрожаем Компании Заратуштры, а Компания хочет безопасности, - ответил Рейнсфорд.
– Они попытаются сфабриковать что-нибудь против Джека.
– А кто определяет наличие разума? И как? Ну, Кумбес и О'Брайен согласятся принять за доказательство формулу "Речь и разведение огня".
– Ха!
– воскликнул Бранхард.
– Суд уже утвердил это сорок лет назад, на Мисхии. Дело о детоубийстве. Женщина обвинялась в убийстве собственного ребенка. Ее адвокат опирался на то, что убийством называется лишение жизни разумного существа. Разумное существо - это существо, которое может говорить и разводить огонь, а новорожденный младенец не может этого делать. Ходатайство отклонили. Суд постановил: пока способность говорить и разжигать огонь является единственным доказательством разумности, невозможно утверждать что-либо, не составив законного доказательства отсутствия разума. Если О'Брайен и не знает этого, а я сомневаюсь, что он это знает, то Кумбес знает об этом наверняка, - Бранхард налил себе очередную порцию виски и опорожнил стакан быстрее, чем до него смогли дотянуться окружавшие его разумные существа.
– Знаете, что? Держу пари и могу поклясться, что первое, что сделает Хэм О'Брайен, вернувшись в Мэллори-Порт, это внесет ОТКАЗ ИСТЦА ОТ ИСКА на оба обвинения. От него примут отказ от иска на Келлога, а обвинение против Джека отправят в суд. Он может сделать эту глупость, но Лесли Кумбес не позволит ему это.
– Но если он уберет из дела Келлога, - сказал Герд ван Рибик, - то на суде Джека никто и слова не произнесет о разуме.
– Я произнесу во весь голос. Вы все знаете колониальный закон. Убийца, несмотря на то, что он совершил уголовное преступление, может выдвинуть обвинение против любого другого лица. Я буду утверждать, что Леонард Келлог убил разумное существо. Джек Хеллоуэй, пытаясь предотвратить это, поступил законно, а Курт Борч, в попытке прийти на помощь Келлогу, сам оказался виновным в уголовном преступлении, и, следовательно, всякое обвинение, выдвинутое против Джека Хеллоуэя, является не обоснованным. Придерживаясь этой точки зрения, я скажу великое множество слов и приведу доказательства
– Ваши доказательства будут перепроверяться, - заметил Рейнсфорд. Психологами. Я полагаю, вы знаете, что на этой планете только психологи пользуются привилегиями, дарованными Компанией Заратуштры, - он допил то, что оставалось в стакане, посмотрел на кусочки льда, оставшиеся на дне, и снова налил себе.
– Я бы не хотел, чтобы это произошло.
– Уфф!
– Вздрогнув от неожиданности, Мамочка-Пушистик взглянула вверх.
– Интересно, что сейчас делает Виктор Грего.
Виктор Грего положил на место телефонную трубку.
– Лесли на яхте, - сказал он.
– Они сейчас прибудут. Завернут в больницу, чтобы оставить Келлога, и сразу сюда.
Ник Эммерт откусил маленький кусочек тоста. У него были рыжеватые волосы, тусклые глаза и широкое, массивное лицо.
– Должно быть, Хеллоуэй использовал слишком сильное средство, чтобы привести его в порядок, - сказал он.
– Лучше бы он убил его!
– раздраженно сказал Виктор Грего и увидел возмущение на лице Главного Резидента.
– Вы действительно хотите этого, Виктор?
– Ни черта я не хочу!
– Виктор махнул рукой в сторону проигрывателя, на котором они только что прослушали ленту, переданную с яхты.
– Он задира, который удирает, когда запахнет жареным. Знаете, какая эпитафия будет написана на могиле Компании? "ПИНКОМ К СМЕРТИ ОТ ПУШИСТИКОВ БЛАГОДАРЯ ЛЕОНАРДО КЕЛЛОГУ".
Если бы Келлог сохранил голову ясной и избежал столкновения с Хеллоуэем, все было бы отлично. Даже непростительное убийство Пушистика и стрельба Борча были бы не так плохи, если бы не это глупое обвинение в убийстве. Сам же спровоцировал Хеллоуэя, да еще недоволен, что ему набили морду.
Да еще этот человек Келлога, ван Рибик, который вызвал взрыв. Сам я не знаю Рибика, но Келлог-то должен был знать своих подчиненных. Он должен был знать, что можно доверять этому человеку, а что нельзя.
– Но, Виктор, они же не признали Леонарда виновным в убийстве, сказал Эммерт.
– Не за убийство же этого маленького существа...
Пара людей, посланных начальником тюрьмы, могла бы пригласить Леонарда Келлога во двор тюрьмы и пустить ему пулю в затылок, что не было бы большой потерей. Можно было заделать дыру, через которую лились неприятности для Компании Заратуштры, зафрахтовав какое-нибудь судно. К тому же можно было сделать так, чтобы Келлог не появился на суде. Договор о двадцати пяти тысячах солей мог быть аннулирован; это было бы наказанием для Компании. Нет, все же не это было причиной их нежелания суда над Хеллоуэем.
– Виктор, вы хотите, чтобы я ушел, когда они придут?
– спросил Эммерт, отправляя в рот очередной ломтик тоста.
– Нет, нет. Сиди. Мы в последний раз работаем вместе. Потом мы будем избегать всего, что может походить на тайный створ.
– Ладно, к счастью, я кое-что могу сделать, вы знаете, это, Виктор, сказал Эммерт.
Да, он знал это. В самом наихудшем случае, если права Компании станут недействительными, он мог бы даже повеситься, чтобы спасти если и не Компанию, то хотя бы Виктора Грего. Но если Заратуштра будет переклассифицирована, для Ника все кончено. Его титул, его социальное положение, ею синекура, его системы подкупа и приработка, ею вымышленные имена, прикрывающие расчетный счет Компании - все вылетит в трубу. Поэтому Ник должен был сделать все, что он мог - как бы мало это ни было.