Малина Смородина
Шрифт:
– Ну что ты, Егорушка… Не всех же Бог талантами наделил, некоторым просто радость от вкусовых ощущений досталась, земная, обыденная…
– Как вы меня назвали? Егорушка?!
– Да… А что? Тебе не нравится?
– Да нет… Ничего. Просто меня мама всегда так называла.
– Ой… Я же не знала, прости…
– А чего вы извиняетесь? Наоборот, мне приятно. Отчего ж еще немного Егорушкой не побыть, коли выпала такая везуха? Я ж вижу, что вы… настоящая. От вас искренняя доброта волной идет. Вот как сейчас… Вижу, чувствую…
Потерев одну ладонь о другую, он выставил их перед собой, как заправский экстрасенс,
– Ой, да ну тебя… Ты поешь лучше, а то котлеты остынут, невкусные будут. А еще ты собирался учебники полистать. Завтра экзамен, не забыл?
– Да нет, не забыл. Я вроде и начал, а потом опять туда потянуло… – показал он глазами на папку с рисунками. – Но сейчас буду заниматься, честное слово!
– Ладно, верю. И не стану тебе мешать. Посуду потом вниз отнесешь, хорошо?
– Ага. Отнесу. Спасибо вам! Я и впрямь чую – проголодался…
Повернувшись, она вышла за дверь, тихо прикрыла ее за собой. Спускаясь вниз по лестнице, поймала свое отражение в осколке вделанного в стену зеркала – лицо было совсем обалдевшим. Каким-то очень по-хорошему обалдевшим, будто забывшим принять обычное свое спокойное выражение. Глаза искрились, губы сами собой улыбались, и даже брови были радостно-удивленно вздернуты вверх. Не лицо, а застывшее послевкусие от общения. Все-таки у талантливых людей особая энергетика, вмиг ее в себя втягиваешь…
Из приятной задумчивости ее вывел зов мобильника, оставленного на диване в гостиной. Так бросилась на этот зов, что чуть кубарем не скатилась с лестничных ступенек. Прав, прав Егорушка-то, совсем в ней ничего мадамского нет! По такой гостиной, наверное, с чувством надо гулять, с толком, с расстановкой. А не поспешать сломя голову.
Звонил Павел. Пробурчал недовольно в трубку:
– Ты где, Малина? Я уже пятый раз тебя набираю. Ты не сбежала, надеюсь?
– Нет. Куда мне бежать? Я здесь, тебя жду. А ты скоро?
– Боюсь, что нет… До ночи вряд ли управлюсь. Ты меня не жди, спать ложись. Все, Малина, прости, некогда мне…
Торопливые гудки отбоя полились в ухо, и она лишь коротко вздохнула, пожав плечами. И впрямь, что ли, спать пойти? Рановато, правда, но если учесть, что предыдущая ночь бессонной была… Тем более и заняться особо нечем. Все, спать так спать!
Заснула она мгновенно, как провалилась. Проснулась лишь под утро – от шороха дождя за окном. Сырой воздух волнами вплывал в спальню, баюкал озоновой свежестью, усиливая и без того сонную рассветную негу. Подняла голову от подушки – Павел вот он, рядом лежит… Потянулась невольно разнеженным телом, ткнулась носом в плечо. Где-то на задворках сонного сознания всплыла короткая мысль – хорошо-то как… Хорошо, когда рядом мужское плечо. И тут же снова уснула. Ровно, глубоко, спокойно.
Когда снова открыла глаза, Павла рядом уже не оказалось. В открытую дверь террасы вовсю заглядывал новенький день, омытый ночным дождем. Это сколько же она проспала, интересно?
Потянулась к лежащему на прикроватной тумбочке мобильнику и не успела взять его в руку, как тот подал голос, приветливо мигнув дисплеем – «Павел звонит»…
– Проснулась, Малина? Я ночью тебя будить не стал – слишком уж спала сладко.
– Ага, проснулась… Только что. Лежу и удивляюсь – никогда
– Ну, это уже хорошо! Входишь во вкус, значит. Сон для женской красоты – большое дело. Хотя ты у меня и без того красавица!
– Да уж… Если подкормить, обласкать и дать выспаться, то конечно… А ты опять до ночи уехал, да?
– Нет. Нет, что ты! С делами расправлюсь и к обеду точно буду. И целых два дня потом никуда от тебя не отойду. А то что же мы – все урывками… Будь проклята эта работа, пора и личным счастьем заняться. И вообще – семейную жизнь надо вплотную обозначить… Я во всем четкость и порядок люблю, Малина.
– Да. Я это уже поняла… Приезжай скорее, буду ждать личного счастья.
– И плотного семейного обозначения! Кстати, мне чиновники в ЗАГСе обещали уже через неделю нас окрутить.
– Как – через неделю?!
– А ты что, не согласна?
– Нет, ну почему… Просто я даже опомниться не успеваю от твоих решительных действий…
– Ничего, привыкнешь. Я никогда и ни над чем долго не думаю, если ты успела заметить. Ну все, пока! Чего мы по телефону-то… Жди, я скоро приеду!
Нажав на кнопку отбоя, она снова упала головой в подушки, полежала еще немного, пялясь в потолок и пытаясь собраться с мыслями. Они, заполошные, обалдевшие, прыгали в голове, толкая друг друга, переплетались испугом и радостью, и снова разбегались в разные стороны, и сматывались в конце концов в единый счастливый клубок. И лицо в зеркале ванной, когда она к нему сунулась, было таким же – яркоглазым, заполошным и опять словно обалдевшим. Господи, да неужели это счастье именно с ней сейчас происходит? И как это хорошо – ждать дома своего мужчину, того, которого очень хочется ждать… Наверное, она всю предыдущую жизнь только тем и занималась, что его… ждала?
– Ой, миленькая, как хорошо, что вы проснулись! – встретила ее внизу неизменной медовой улыбкой Анна Николаевна. – А я ведь к вам с просьбой, Линочка…
– Что такое, Анна Николаевна?
– Да мне бы сегодня пораньше надо уйти… Дочка у меня сегодня приезжает, вот я и хотела… Мне уж бежать надо, а вас все нет и нет. А сон ваш порушить я не решилась.
– Ну и зря… Конечно, идите, Анна Николаевна! Да можно было и вообще сегодня не приходить, раз такое дело!
– Ой, ну как же можно… Мне это место дорого, что вы! Где я еще хозяев таких найду? Вы бы видели, как в других домах с домработницами обращаются… А завтрак я вам приготовила и обед тоже! И кофе сварила! А уборкой завтра займусь. Ну, все, я побежала, спасибо вам!
Кофе она пила на террасе. С кардамоном, кстати! Какая она заботливая оказалась, эта Анна Николаевна… И все равно ужасно неловко, что кто-то для нее по утрам кофе варит… На душе некомфортно. Наверное, не проснулся-таки в ее человеческой природе ни один аристократический ген, даже самый завалященький. Хотя не очень-то и хотелось, если честно. То ли дело – все сама! Сама себе кофе варишь, сама себе на хлеб зарабатываешь и живешь тоже – сама…
А вот посидеть просто так на террасе, поглядеть на июньский разгорающийся денек вполне даже и комфортно, и в удовольствие! Есть, есть в этом бездельном времяпрепровождении что-то ужасно притягательное. Так что из формулы «все сама» показатель «хлебозарабатывания» вполне даже исключить можно. А что? Если уж такое счастье вдруг привалило…