Малькан. Мы были в пехоте
Шрифт:
– А может быть в плену. ГПУ будет дознаваться, не перешёл ли он на сторону врага. Возможно, допрашивать будут. И про письмо могут спросить, что он там писал.
– Да как они смеют, Николай Павлович. Ведь он с вами колхоз поднимал. Комсоргом был.
– У нас всех проверяют. И тех, у кого заслуг побольше будет. И то, что он женился на кулачке, там тоже помнят.
– Вы при Александре со мной так не разговаривали.
– Ну, знаешь, Татьяна, время такое. Меня тоже по голове не погладят, если узнают, что мы оставили пособие семье предателя.
Услышав
В декабре пришло извещение, что пропал без вести Василий, младший брат Татьяны, и почти сразу повестка Семёну, старшему брату. Провожали Семёна на войну всем семейством. Пришли Иван с Татьяной и Антониной, женой Семёна, и Григорий со своими, с женой и Аней. После этого маме Татьяны совсем стало плохо, и вскоре она отошла.
Отец после похорон стал проводить всё свободное время с внуками, и Татьяне жить стало легче. В деревню стали приходить извещения без вести и похоронки. И тогда Татьяна съездила к военному комиссару и добилась пенсии по потере кормильца.
К новому году новости с фронта стали победными. Почти каждый день рассказывалось, сколько освободили деревень и сёл. И настроение у людей стало хорошим. Стали думать, что скоро будет победа, и мужики вернутся домой. Хотя многие понимали, что жить стало труднее, и уже снова маячил призрак голода.
Никому и в мыслях не могло прийти, что война продлится ещё три с половиной года…
А Татьяна каждый вечер молилась за Саню, за Василия и за Семёна…
Глава пятая. Ранение.
Сашка открыл глаза и увидел небо. Уже светало. Он лежал на ком-то. Голова страшно болела. Он попытался подняться и тут увидел немцев, – Так… Без паники. Приказа умирать не было.
Они посмотрели на него. Один подошёл к Сашке и стал говорить.
У Сашки путались мысли, – Что делать? – Немец продолжал говорить и показал ладонью вверх.
Ага, хочет, чтобы я встал. Ладно, посмотрим, что будет. – Сашка с трудом поднялся. Голова кружилась, его пошатывало. Он потрогал затылок, там было что-то липкое. Посмотрел на руку, она была в крови.
Немец обыскал его и показал рукой идти в сторону, где стояли несколько наших бойцов. Сашка огляделся. Среди стоящих бойцов он узнал очертания Мишки. Немцы ходили и обыскивали, лежащих бойцов…
Сашка подошёл к Мишке. Его трудно было узнать. Лицо было всё разбито. Тут его подозвал немец с большой сумкой и показал рукой сесть на упавшее дерево. Сашку ещё пошатывало, и он сам хотел сесть. Когда Сашка сел, немец сел рядом, достал ножницы, взялся за Сашкину руку и стал разрезать рукав гимнастёрки. Осмотрел рану, показал, что пуля прошла на вылет, потом достал бинт и перевязал руку. Сашка не понимал, что происходит. Немец встал и стал перевязывать голову. Когда закончил, посмотрел
Сашке было плохо, подташнивало. Он нехотя встал и подошёл к бойцам, – Видели?
Посмотрел в сторону, куда ушёл полк, но там никого не было. Потом стал смотреть, как немцы обыскивали убитых бойцов.
– А я уже с тобой попрощался, – тут Мишка стал говорить, как он рад, что Сашка живой.
– Наши ушли? – Сашка взглянул на Мишку.
– Да. – вздохнул Мишка.
– Значит, бросили. А ты как сюда попал? – Вырубили, суки… Здоровые.
– Что происходит? Зачем меня перевязали? Что от нас хотят? – Тебе повезло. Тех, кто не мог подняться, они пристрелили.
– Пристрелили, говоришь. Тогда не знаю, кому повезло больше. – Бойцы переглянулись.
Вдруг немцы закричали. Сашка увидел, как какой-то боец встал и побежал. Немцы кричали, а потом стали стрелять. Боец упал. Немцы подбежали. Боец приподнялся и снова упал. Немцы что-то говорили, смеялись. Потом прозвучало несколько выстрелов…
Бойцы были возмущены, – Вот, гады!
Немцы осматривали место сражения, пока не пришёл офицер. Он что-то сказал, и немцы повели пленных к дороге. У дороги заставили сесть на траву. Примерно через час подошёл грузовик. В кузове были наши пленные и конвой. Конвойные из кузова стали кричать. Немцы нас подняли и со словами – Лос! Шнэль! – заставили лезть в кузов. Немцы ещё что-то говорили, но эти два слова чаще других, и они станут постоянной командой для Сашки в плену. В кузове наших было человек десять, и нас посадили к ним.
Повезли на юго-запад, по указателям – в Демянск. Когда проехали Демянск, увидели колонну пленных. Их конвоировали немцы. И со словами, – Лос! Шнэль! – нас вытолкали из машины и затолкали в колонну…
Шли медленно, так как в колонне были раненые, которые шли, опираясь на палки. Когда проходили деревни, вдоль дороги стояли старушки и протягивали пленным хлеб и картошку. Но когда проходил конвоир, он отталкивал их от дороги, но старушки снова подходили. Пленные сразу делили хлеб на куски и раздавали другим пленным.
Силы таяли, и постепенно раненых становилось всё меньше. Кто мешал движению, сразу отводили в сторону и убивали. Также поступали с теми, кто отставал…
В то время по всем дорогам, идущим с фронта на запад, вели тысячи пленных. И вдоль дорог лежали сотни убитых, тех, кого немцы посчитали обузой. Когда на дороге не было немцев, их по возможности хоронили местные…
Глава шестая. Дулаг.
Постепенно в колонну добавляли всё больше пленных. Менялись конвойные. Колонна быстро увеличивалась. Сашка с Мишкой стали думать, как сбежать, но подходящего момента не находили, – Почему так много наших попадают в окружение? И почему нет наших самолётов? Во время бомбёжки они бы точно попробовали сбежать…
Конец ознакомительного фрагмента.