Малое собрание сочинений

Андреев Павел

Ты чувствуешь, как воздух режет щёки:

Щипки его румянцем обагрили!

Зима на старых окнах пишет строки

Чернилами из искр снежной пыли.

Волной блестящей плавит эта россыпь

В хрусталь гранёный тонкое стекло

Шершаво-колким инеем на ощупь.

Я знаю потому, что занесло

Меня зимовьем русским восторганье

Подальше от излишнего тепла.

По нраву мне снежки, салазки, сани,

Крещенский холод и немые зеркала

Смиренно

скованных озёр, и быстрых речек,

Последними принявших узы льда.

Люблю, когда в погожий зимний вечер

От ветра не останется следа,

И розовые сумерки пронзает

Укрытых настом елей хвойный звон.

А Солнце, закатившись, догорает

Лишь очи согревающим огнём,

В слезах краёв белёсых кровель

Рождая льда и пламени союз.

Ну как тобой налюбоваться вдоволь,

Морозная моя святая Русь!

Сияние снега

Глобальное ли потепление,

Период ли обледенения,

А в матушке-России зябь,

На стёклах блеск, узоров рябь.

Холодный ум аборигена

Заранее тепла не ищет.

Когда смотрю на снег смиренно,

То становлюсь светлей и чище:

Источник света, что искрится,

Лишь ожидает свой черёд,

Чтобы, оттаяв, превратиться

В поток живых весенних вод.

Свечи

За окном зимовье путает погоду,

Мается не к месту залежалый снег,

То рыхлея тало, обращаясь в воду,

То затвердевая корочкой поверх

Наслоённых прежде белою глазурью

Вьюжистых метелей, властвующих всласть.

Я о том наслышан по приметам в Юрьев,

Предвещавший в зиму снежную напасть.

Подле горизонта влажной пеленою

Выстилает дымку негустой туман.

Пред воспламенённой я сижу свечою

Вроде бы и трезв, но будто бы и пьян

Волнами от танца тёплого сиянья

Света от горящей нити фитиля.

Пламя пробуждает тень воспоминанья

Времени, в котором мне учителя

Были только двое – мама и отец.

Старая проводка, пробки выбивало:

В ход пускали свечи – темени конец.

Я сидел на кухне, рядом братик малый,

И грудной сестрёнки долгожданной крики.

По обоям, шторам, мебели, посуде —

Всюду изливались

ласковые блики.

В деревянной раме стёкла больше студит

Иней, морозящий пышною картиной,

Каковую златом осыпали свечи.

Этот быт далекий и уже старинный

Я припоминаю в тихий зимний вечер.

До весны

Поутру я впервые за долгие дни

Разуверился в том, что зима не пройдёт.

Мне б синоптиков слушать, да только они

Ошибаются. Каждый досадный просчёт

Заставляет к науке народной идти —

Подмечать справедливость старинных примет.

Заскучавши по Солнцу, сердечно простил

Что его благодатный целительный свет

Согревал не людей, а пласты облаков,

Эдак дней девяносто истратив на них.

И, холодный расслабив напряг кулаков,

Я, его привечая, блаженно притих

И подставил лучам отмороженный лик,

Пропитавшийся бледностью долгих снегов.

Неизбежно грозит симфонический крик

Возвратившихся птах из далёких краёв,

Вопиющих о счастьи весеннюю трель

Сквозь акцент, привезённый с зимовья домой.

Отступает неспешно зима. Неужель

Я присутствовать буду при очередной

Коронации жизни, расцвете её,

И увижу, как длань её мир возродит!?

А коль речь о Весне ясноликой завёл —

Непременно ещё полюбить предстоит.

Наконец-то, весна!

Наконец-то, весна! Наконец-то, скворцы

Пересвистом вернут меня в чувства.

Слишком долго стоят ледяные дворцы —

Время пира иного искусства.

Мне пора заглянуть на оттаявший луг,

Там, где первый подснежник проснётся,

И к подножию дерева в тающий круг

За глотком чёрный вран окунётся.

В этом таинстве есть первобытная радость,

Когда счастье и искренность были ничьи.

Эх, весна! Ты как нежный бутон завязалась,

Заплелись голубою косичкой ручьи…

Белая лилия

Непонятное клише —